Из за чего поссорились нижегородские князья. Нижегородско-суздальское великое княжество. Нижегородско-Суздальское великое княжество

Устроившись на новом месте, Константин принялся украшать свою столицу. По его повелению в 1350-1352 годах было построено новое здание главного храма города – Спасо-Преображенского собора. Его украсил росписями великий художник средневековья Феофан Грек. Собор имел золоченные двери высокой художественной работы и пол из позолоченных медных плит. По княжьему слову началось заселение окрестностей (или, как тогда говорили, уезда) Нижнего Новгорода.

Константин Васильевич сделал и еще один, пожалуй, самый решительный шаг, усиливший мощь и влияние Нижнего Новгорода: в 1350 году перенес на высокие Дятловы горы великокняжеский престол. Так, обезопасился князь от непосредственного соседства московских полков. В том же году он порушилобветшавшую церковь Спаса в Нижегородском кремле и заложил взамен ее новую, белокаменную. В обновленный собор перенесен из Суздаля «образ Спаса нерукотворного ».

Тогда же Константин Васильевич выдал замуж свою дочь Антониду ростовского князя Андрея Федоровича, другая дочь вышла замуж за князя Михаила Александровича Тверского. Сватание, надо заметить, происходило в Нижнем Новгороде. В 1352 году в нижегородском Спасо-Преображенском соборе венчался с дочерью литовского князя Ольгерда Агриппиной князь Борис Константинович.

Так укреплялись международные связи Нижегородского княжества.В 1353 году, после смерти Семена Ивановича, Константин попытался оспорить право на великое княжение у Ивана Красного, заручившись поддержкой новгородцев, но хан оставил ярлык у Москвы. Лишь перед своей смертью Константин признал право Ивана Красного на великокняжеский престол.

После смерти Константина Васильевича на нижегородский престол сел его старший сын Андрей Константинович (1355 - 1365 гг.). Он поставил в Нижегородском кремле каменную церковь Архангела Михаила вместо обветшавшей старой.

Во время правления князя Андрея произошли знаменательные события, повлиявшие на развитие Нижегородского княжества Татарский хан Наурус в 1360 г. предложил Андрею Константиновичу ярлык на великое Владимирское княжение, но нижегородский князь не ялся». Хан объяснял свое решение тем, что московский князь Дмитрий слишком молод Андрей же - тем, что крест целовал на верность московскому князю и признал себя его младшим братом.

Идея общерусского единства в ее высшем понимании была не чужда нижегородскому князю. Ордынцы посылали на непокорного князя войско, но он «не убояся грозы их ». Не было случайным особо восторженное отношение нижегородского летописца к личности князя Андрея, не случайными были и записи о творимых им чудесах.

При Андрее Константиновиче Нижний достигает расцвета. Земли его разметнулись по Волге от города Юрьевца на севере до реки Суры на юге, от дремучих муромских лесов на западе до болотистых и лесных верховьев Ветлуги на востоке. Жизнь на Волге не текла, а кипела.В 1364 г., на нижегородской земле был сильный голод и страшная засуха. Людей только в Нижнем Новгороде умирало до ста и более в день.

Сергия звать его в Москву на суд; Борис не поехал. Сергий по приказанию митрополита и великого князя затворил все церкви в Нижнем; но и эта мера не помогла. После этого были посланы из Москвы полки на помощь Дмитрию, и когда последний приблизился с ними и со своею ратью к Нижнему, Борис вышел к нему навстречу и стал просить мира, отступаясь от Нижнего Новгорода. Мир ему был дан.

С тех пор был верным союзником великого князя. В 1367 г. вместе с Дмитрием, своим братом, боролся с монгольским мурзой Булат-Темиром, грабившим их земли. В 1370 г. по требованию брата ходил на Асана, царя болгар. В 1375 г. помогал Дмитрию Ивановичу в борьбе его с тверским князем. В 1377 и 1378 гг. прославился победами над мордвой, ограбившей удел его брата и сжегшей Нижний Новгород.

В 1383 г. умер Дмитрий Константинович, князь Суздальско-Нижегородский. Борис в это время находился в Орде у Тохтамыша и успел у него выпросить себе ярлык на Нижегородский удел. Сыновья же Дмитрия, Семён и Василий-Кирдяпа, должны были удовольствоваться Суздалем; этим они, конечно, были недовольны и по возвращении из орды с помощью великого князяначали войну с дядей за Нижний Новгород и даже Городец, на который они получили ярлык от хана; но вскоре помирились, уступив Борису Городец.

Возвратясь в Городец, Борис тем не менее не покидал мысли завладеть и Нижним. По смерти Дмитрия Донского (1389 г.), который не раз высылал против него свои полки, отправился в Орду хлопотать о Нижегородском княжестве. Не застав в Орде Тохтамыша, отправившегося к границам Персии воевать с Тамерланом, он нагнал его на пути, более месяца странствовал с ним и, наконец, вернулся с ярлыком от хана на Нижний (1390 г.). Но недолго пришлось Борису владеть Нижним.

В 1392 г. Василий Дмитриевич, великий князь московский, вместе с другими уделами получает от хана ярлык и на княжество Нижегородское. В том же году по возвращении из Орды отправил он в Нижний послов, которым нижегородские бояре, не любившие Бориса, предали город, объявив народу, что он теперь принадлежит уже московскому князю, а Бориса с женою и детьми в оковах по приказанию Василия I развезли по разным городам. В 1393 г. Борис умер в Суздале, где и погребено его тело в Рождество-Богородицком соборе.

Таким образом, время правления Константина Васильевича и Андрея Константиновича - время наибольшего расцвета Нижегородско- Суздальского княжества, которое встало в один ряд с Московским и Тверским.Достичь таких значительныхрезультатовКонстантину Васильевичу и его приемнику удалось благодаря расширению территории княжества путем активно осваивались южных и юго-восточных границы княжества, в том числе бассейн реки Кудьмы и правобережье Оки.

Земли княжества разметнулись по Волге от города Юрьевца на севере до реки Суры на юге, от дремучих муромских лесов на западе до болотистых и лесных верховьев Ветлуги на востоке.Заселение новых земель шло мирно, переселенцы были вольны селится везде, где они хотели. Восточная граница княжества расширилась до реки Сундовик. Приобретение новых земель способствовало развитию земледелия, развитию городов, а следовательно и развитию ремесла и торговли.

Укрепились международные связи княжества с помощью заключения династических браков. Нижний Новгород становится культурным центром. Со смертью Андрея, который княжил десять лет, наступает междоусобная борьба его братьев - Дмитрия и Бориса за обладание Нижним, который переходит из рук в руки, и, благодаря беспрерывной борьбе, истощавшей весь край экономически.

Правление князей Дмитрия и Бориса совпадает со временем борьбы против монгольского владычества, которую возглавило Московское княжество. Роль в этой борьбе нижегородских князей была различна: от тесного сотрудничества (битва на реке Пьяна 1377г) до участия князей Семена и Василия в походе Тохтамыша на Москву.

В начале XIV в. Суздальское княжество, с 1341 г. ставшее частью княжества Нижегородского, по размерам своей территории занимало, по-видимому, среднее место между другими княжествами Северо-Восточной Руси. Составить представление о пределах этой территории можно лишь по данным XV, а отчасти даже и XVI в. К столь поздним свидетельствам приходится прибегать потому, что сведения по географии Суздальского княжества за весь XIV в., не говоря уже о первых десятилетиях названного столетия, когда Суздальское княжество, по крайней мере номинально, оставалось независимым, буквально единичны. Применение ретроспективного метода определения границ Суздальского княжества поры его суверенности позволяет очертить эти границы, естественно, приблизительно. Но погрешность не должна быть особенно велика. В XIV в. суздальские князья не вступали со своими соседями в такие конфликты, следствием которых была бы значительная перекройка территорий. Конечно, границы княжества не оставались неизменными. На протяжении XIV-XV вв. они, видимо, расширялись прежде всего в результате продолжавшегося хозяйственного освоения края, и преимущественно на север, но амплитуда их колебаний не могла быть очень большой. Поэтому ретроспективное восстановление пределов Суздальского княжества первых трех десятилетий XIV в. дает хотя и не детальное, но достаточно твердое представление о территории, находившейся под властью потомков князя Андрея Ярославича.

На юг в сравнительной близости от Суздаля был расположен Владимир, а на запад - Юрьев. Эти два древних города Северо-Восточной Руси в XIV в. были княжескими центрами. Подвластные им территории сложились давно и в освоенных местах имели четкие пределы. Следовательно, можно наметить южную границу Суздальского княжества, которая отделяла его территорию от территории великого княжества Владимирского, а также западную, расчленявшую суздальские земли и земли Юрьевского княжества.

Документы XV в. фиксируют в южной части Суздальщины ряд населенных пунктов и других географических объектов, местоположение которых позволяет выявить старый суздальско-владимирский рубеж. Так, в данной грамоте Н.Д. Нарбекова, составленной около 1444-1445 гг., упоминается «луг Круглой, едучи к Печюзе» . Река Печуга впадает в р. Нерль Клязьминскую с левой стороны. Луг Круглый находился «под слободкою под Нискою на оной сторонѣ Нерли» . Слободка Низкая - позднейшая Щенячья слободка , стоявшая на правом берегу Нерли недалеко от впадения в нее Печуги . Следовательно, луг Круглый локализуется в междуречье Нерли и Печуги. Луг косили крестьяне слободки Чапихи - владения потомков суздальских князей . Таким образом, правобережная часть низовья Печуги была суздальской. По данным конца первой четверти XVI в., земли по левому берегу Печуги принадлежали владимирским чистушским бортникам . Село Чистуха сохранилось и в XIX в. Оно было расположено километрах в трех к юго-западу от устья Печуги . Очевидно, что Печуга в своем нижнем течении и являлась суздальско-владимирским рубежом.

К западу от печужского устья, ниже по Нерли, на ее правом берегу стояли упоминаемые в актах XV в. села Мордаш и Васильково . Земли этих сел имели общую границу . Село Мордаш было давним владением суздальских князей . Тот факт, что в середине XV в. московская великокняжеская администрация не знала, как отделить мордашские земли от Васильковских, и поручила размежевание этих земель людям княгини Марии, вдовы суздальского князя Семена Александровича , позволяет сделать вывод, что и с. Васильково некогда принадлежало суздальским князьям. Тем самым устанавливается, что земли по правому берегу Нерли ниже впадения в нее Печуги издавна были суздальскими.

К Суздалю относилось также и с. Улола. По названию оно отождествляется с с. Улол XIX в. Село Улола было расположено к западу, с небольшим отклонением на север, от с. Василькова, примерно в трех км от него . В XV в. села Улола и Васильково были отданы московскими великими князьями владимирскому Рождественскому монастырю, причем документы XVII в. и пересказ того же времени древних грамот этого монастыря свидетельствуют о принадлежности обоих сел к территории Суздальского уезда . Земли названных сел, видимо, были расположены на самой границе Суздальщины. Так можно думать потому, что находившееся менее чем в четырех км к юго-западу от с. Улолы с. Борисовское относилось к Владимиру .

Далее от с. Улолы на запад - северо-запад на пространстве в 12 км стояли села Павловское, Федоровское и Туртинское , о которых известно, что они были суздальскими. Села Павловское и Туртинское, по данным XVI в., входили в состав Суздальского уезда. Они являлись собственностью Суздальской владычной кафедры и, по-видимому, с достаточно раннего времени. Село Павловское, в частности, упоминается в документе 70-х годов XV в. . Что касается с. Федоровского, то оно фигурирует в целом ряде актов XV в., причем в некоторых - с указанием «в Суздале» . Упоминание в одной из грамот третьей четверти XV в. рядом с землями с. Федоровского Выповской земли и Тарбаева свидетельствует, что речь идет именно о с. Федоровском, расположенном к западу-северо-западу от с. Улолы, поскольку села Выпово и Тарбаево, сохранившиеся и в XIX в. , как показывают картографические материалы, соседили с с. Федоровским .

Таким образом, локализация перечисленных выше поселений и угодий на юге Суздальщины и отчасти на севере владимирской территории позволяет провести примерную границу Суздальского княжества с великим княжеством Владимирским. Оказывается, что эта древняя граница в основном совпадала с позднейшей границей Суздальского и Владимирского уездов.

Подобным же образом устанавливается и западный предел владений суздальских князей. Сохранилось свидетельство, что жена Дмитрия Донского княгиня Евдокия, дочь нижегородского князя (из суздальских) Дмитрия Константиновича, пожертвовала во Владимирский Рождественский монастырь село Баскаково . Земли этого села были расположены по берегам р. Ирмеса, близ с. Дергаева, принадлежавшего с 60-х годов XV в. Троице-Сергиеву монастырю . По данным XVII в., с. Баскаково относилось к Суздальскому уезду . Приведенные свидетельства о с. Баскакове позволяют отождествить его с д. Баскаки XIX в., стоявшей в верхнем течении р. Ирмеса, близ его правого берега .

На той же реке были расположены и другие владения суздальских князей. Так, в договорной грамоте 1445 г. Дмитрия Шемяки с нижегородскими князьями Василием и Федором Юрьевичами упоминается «удельное» суздальское село «слободка Шиповьская» . Поселение с таким названием известно и в XIX в. Оно стояло на правом берегу Ирмеса, в 7-7,5 км (по прямой) от д. Баскаки . Несколько выше Шиповской слободки на другом берегу Ирмеса картографические материалы XIX в. фиксируют с. Шипово . Около этого села (ныне - деревни) обнаружен курганный могильник XI-XIII вв. . Следовательно, Шипово было достаточно древним поселением. Несомненна генетическая связь между Шиповом и Шиповской слободкой (последняя, вероятно, отпочковалась от первого). Но если Шиповская слободка входила в состав земель суздальских князей, то и Шипово, скорее всего, должно было принадлежать тем же князьям. Их владения, видимо, лежали по обоим берегам Ирмеса.

Заключенный во второй половине 1434 г. договор между великим князем Василием Васильевичем и его двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным содержал следующий пункт: «А што въвел зять мои, князь Олександръ Иванович, отцу вашому четыре села, два Гавриловские, да Ярышево, да Ивановьское, в долгу в пятисот рублѣхъ, и мнѣ то вам отъправити по доконьчанью» . Из текста договора выясняется, что названные в нем четыре села в свое время принадлежали зятю великого князя. Речь идет о князе Александре Ивановиче, женатом на сестре Василия Васильевича Василисе . Князь Александр происходил из рода нижегородских (суздальских) князей и его вотчинные села Гавриловские, Ярышево и Ивановское должны рассматриваться как части территории некогда независимого Суздальского княжества.

Два села Гавриловские по названию могут быть отождествлены с позднейшими Гавриловским посадом и Гавриловской слободой, расположенными по соседству друг с другом на левом берегу Ирмеса, по обе стороны от устья р. Ваймиги (Воймиги) . Относительно местоположения с. Ярышева М.К. Любавский писал, что оно стояло на Ирмесе, но на приложенной к своему исследованию карте поместил с. Ярышево к северу от сел Гавриловских , С последней локализацией М.К. Любавского согласился И.А. Голубцов . Действительно, для помещения с. Ярышева грамоты 1434 г. на Ваймиге есть все основания. Во-первых, это село расположено поблизости от упоминаемых вместе с ним сел Гавриловских. Во-вторых, оно и в XIX в. относилось к государственным селам . Что касается с. Ивановского, то, его следует, по-видимому, идентифицировать с с. Ивановом XIX в., расположенным в 8 км к северу - северо-западу от с. Ярышева вблизи большого лесного массива .

Из сказанного следует, что западная граница Суздальского княжества проходила где-то в районе Ирмеса, захватывая, вероятно, его верховье и земли по левому берегу реки до поворота ее русла на восток. От этой излучины Ирмеса западные суздальские земли простирались на север до соседнего с с. Ивановским леса.

Как далеко уходили суздальские земли на северо-запад от очерченного района, сказать трудно. Возможно, они достигали верхнего течения Нерли Клязьминской. Эта река являлась частью водной магистрали, связывавшей Верхнее Поволжье с Волго-Клязьминским междуречьем как в домонгольский, так и в послемонгольские периоды . Верховья Нерли Клязьминской были заселены славянами в XI-XIII вв. . Перль Клязьминская представляла собой удобный путь распространения суздальской дани, поэтому кажется весьма вероятным, что земли по ее верхнему течению входили в состав Суздальского княжества.

Северную и восточную границы этого княжества наметить еще сложнее, чем южную или западную . С одной стороны, есть факты, позволяющие говорить об освоении только во второй половине XV в. земель, расположенных всего в 25-30 км к северу от Суздаля. Так, в одной из грамот суздальского Спасо-Евфимьева монастыря, датируемой примерно серединой 60-х годов XV в., упоминаются пожни на Нерли монастырского села Стебачева, которые покосили крестьяне великого князя. На суде эти крестьяне показали, что они «люди пришлые» и что «велѣл ся нам садити государь наш князь велики от Красеньские дороги до Шатрищ» . Село Шатрищи было расположено на правом берегу Нерли Клязьминской на расстоянии примерно 22 км по прямой к северу от Суздаля . Село Стебачево стояло на другом берегу Нерли, километрах в 5 (также по прямой) на север от Шатрищ . Видимо, даже во второй половине XV в. этот район был населен недостаточно, поскольку сюда великим князем Иваном III «назывались» крестьяне.

С другой стороны, данные XIII в. указывают на существование сухопутного пути из Владимира на Городец Радилов, проходившего через с. Омуцкое, т. е. через Суздаль на север и далее на восток. Если эта довольно длинная дорога, связывавшая в домонгольское время различные центры Владимирского великого княжества, не пролегала по территории Стародубского княжества, а шла только по владимирским землям, то она должна была проходить севернее стародубского села Палех. Столь протяженный путь должен был прокладываться между какими-то селениями. А населенные земли в XIII-XIV вв. не могли не являться объектами государственной феодальной эксплуатации. После выделения из Владимирского княжества в 1238 г. Суздальского к суздальским князьям должна была отойти значительная часть территории, по которой проходила дорога на Городец Радилов. И тогда границу Суздальского княжества надо отодвигать намного севернее указанного ранее района сел Шатрищ и Стебачева.

Для конкретизации высказанной мысли важное значение имеют свидетельства XV-XVI вв. о принадлежности потомкам суздальских князей земель по среднему и нижнему течениям левого притока Клязьмы р. Уводи и правых притоков последней - рек Ухтомы (Ухтохмы) и Вязьмы , а также земель по верхнему течению р. Тезы, в районе Никольского Шартомского монастыря . Вероятно, северная граница Суздальского княжества поры его политической самостоятельности пересекала верхние течения рек Вязьмы, Ухтомы, Уводи и Тезы, достигая на востоке р. Луха или водораздела между реками Тезой и Лухом. Во всяком случае, за Лухом в начале XV в. были расположены городецкие земли, в 1341-1392 гг. входившие в состав великого княжества Нижегородского.

К среднему течению Луха выходили земли Стародубского княжества, а нижнее течение этой реки разграничивало в XV в. владимирскую и нижегородскую территории . Таким образом, восточный рубеж Суздальского княжества мог достигать только верхнего и отчасти среднего течения Луха. Отсюда суздальская граница шла в юго-западном направлении к южной окраине княжества, резко вклиниваясь по р. Уводи в стародубские земли.

Владения суздальских князей первых четырех десятилетий XIV в. в очерченных пределах были освоены и заселены далеко не равномерно. Более всего были освоены земли вокруг самого Суздаля по Нерли Клязьминской и ее правому притоку р. Ирмесу. Лесистые северная и восточная части княжества осваивались на протяжении XV-XVII вв. Таким образом, в пору политической самостоятельности Суздальского княжества в распоряжении его князей фактически имелась довольно ограниченная по своим размерам обжитая и освоенная территория, с населения которой можно было взимать феодальную ренту.

Экономическая слабость во многом обуславливала и политическую немощь суздальских князей в начале XIV в. Показателем ухудшения их имущественного положения и упадка власти в собственном княжестве служит покупка великим князем Владимирским Юрием Даниловичем Московским с. Весьского и д. Кощеево . Покупка состоялась между летом 1317 и осенью 1322 гг., когда Юрий занимал великокняжеский стол . Село Весьское (Весь) и д. Кощеево стояли на правом берегу Ирмеса в 7 и 14 км к северо-западу от Суздаля . Речь, следовательно, идет о великокняжеском приобретении не на окраине Суздальского княжества, где его земли соприкасались с великокняжескими, а в самом центре Суздальщины, в гуще владений местных князей . Это внедрение великокняжеской власти в суздальскую территорию хотя и было кратковременным (Юрий Московский пожертвовал Весьское и Кощеево Владимирскому Рождественскому монастырю, что могло иметь место до смерти Юрия в 1325 г. ), тем не менее красноречиво демонстрирует политическую слабость суздальских князей и их определенную зависимость от владимирского великого князя.

Возможно, что этот упадок роли и значения Суздальского княжества усугублялся дроблением его территории. После смерти в 1309 г. суздальского князя Василия Михайловича остались два его сына - Александр и Константин . Существование двух княжичей-наследников делает теоретически допустимым раздел Суздальского княжества уже в конце первого десятилетия XIV в. Однако в распоряжении исследователей нет данных, подкрепляющих или опровергающих такое предположение.

При князе Константине Васильевиче исторические судьбы Суздаля оказались воедино связанными с Нижним Новгородом и Городцом. В Северо-Восточной Руси возникло новое государственное образование - Нижегородское княжество. Но в первые годы XIV столетия в Среднем Поволжье продолжало существовать выделенное еще третьему сыну Александра Невского Андрею Городецкое княжество. Со смертью князя Андрея Александровича, занимавшего одновременно и стол великого княжения Владимирского, Городецкое княжество не утратило своей самостоятельности. Факт захоронения князя Андрея в Городце свидетельствует о том, что этот город оставался центром его вотчинных земель. На существование особого княжества в Поволжье косвенно указывает и летописная запись о нижегородских событиях 1305 г. В Софийской I летописи под названным годом сообщается, что «въ Новѣгородѣ въ Нижнемъ черный люди побили бояръ; князь Михайло Андрѣевичъ изъ Орды приѣхавъ въ Новъгородъ Нижний, изби вѣчниковъ» . Поскольку весьма близкий текст есть и в Новгородской IV летописи , становится ясным, что известие о нижегородских событиях начала XIV в. читалось в общем источнике Софийской I и Новгородской IV летописей - Новгородско-Софийском своде 30-х годов XV в. и, судя по всему, восходило к общерусскому источнику этого свода - своду 1423 г. митрополита Фотия .

Данные о происхождении интересующей пас летописной записи 1305 г. необходимо иметь в виду потому, что в некоторых других летописных сводах лицом, расправившимся с нижегородскими вечниками, назван князь Михаил, но не Андреевич, а Ярославич. Последнее обстоятельство дало повод отдельным историкам подозревать ошибку в Новгородской IV и Софийской I летописях и писать о тверском князе Михаиле Ярославиче, как раз в 1305 г. вернувшемся из Орды с ярлыком на великое княжение Владимирское, приписывая ему усмирение нижегородского восстания . Если согласиться с этими исследователями, то придется признать, что после смерти великого князя Андрея Александровича Городецкое княжество (или по меньшей мере значительная часть его - Нижний Новгород) перешло под власть его преемника на великокняжеском столе Михаила Ярославича Тверского. Однако имя этого князя при описании нижегородских событий 1305 г. фигурирует только в своде 1509 г. (в так называемом «списке Царского») и в Воскресенской летописи . Из двух названных памятников старшим является, несомненно, список Царского, который к тому же, как выясняется, был непосредственным источником Воскресенского свода . Обращение к рукописи списка Царского показывает, что первоначальное отчество князя Михаила в статье 1305 г. «[Ан]дьреевич» было смыто и другим почерком переправлено на «Ярославич» . Очевидно, что это результат не вполне квалифицированной редакторской работы сводчиков XVI в., на основании соседних со статьей 1305 г. записей списка Царского, где упоминался Михаил Ярославич, решивших, что и под 1305 г. речь идет о нем же, а отчество «[Ан]дьреевич» - ошибка. Из списка Царского неверная поправка перешла в Воскресенскую летопись . Так, в первой половине XVI в. в результате неудачного осмысления летописных текстов возникло известие о причастности Михаила Ярославича Тверского к событиям в Нижнем Новгороде.

На самом деле речь должна идти о князе Михаиле Андреевиче. Отсюда вытекает, что в Нижнем Новгороде в начале XIV в. действовал особый князь.

К какой же ветви русских князей принадлежал Михаил Андреевич? На этот счет у исследователей нет единого мнения. С.М. Соловьев склонялся к мысли, что Михаил Андреевич был сыном великого князя Андрея Александровича . Мнение С.М. Соловьева решительно оспаривал А.В. Экземплярский, следом за Н.М. Карамзиным считавший, что князь Михаил был сыном брата Александра Невского Андрея Ярославича . Оба исследователя основывались на родословных росписях суздальских и нижегородских князей, помещенных в Никоновской летописи . Однако эти родословные росписи позднего летописного памятника, как справедливо заметил А.Е. Пресняков, спутаны и противоречивы . К тому же они оказываются вставками, сделанными составителями Никоновского свода в XVI в. . Поэтому опираться на них при решении родословных вопросов XIV в. нельзя. Если же исходить из данных самой статьи 1305 г., то необходимо отметить два обстоятельства: во-первых, князь Михаил действует в районе, где непосредственно перед этим княжил Андрей Александрович (Нижний Новгород и Городец постоянно относились к одной политико-административной территории); во-вторых, отчество Михаила совпадает с именем того же Андрея Александровича. Сочетание обоих фактов заставляет видеть в Михаиле Андреевиче сына Андрея Александровича. Согласованность этого вывода с показанием записи 1303 г. об освящении церкви в Вологде при князе Андрее Александровиче и его сыне Михаиле приводит к твердому заключению, что у великого князя Андрея был сын Михаил. Вместе с тем становится очевидным, что Михаилу досталась отчина его отца - Городецкое княжество.

Таким образом, летописные свидетельства 1304 г. о захоронении великого князя Андрея Александровича в Городце и 1305 г. о действиях в Нижнем Новгороде его сына Михаила указывают на продолжавшееся существование в восточной части Руси самостоятельного Городецкого княжества. Так было до 1311 г.

Под 1311 г. в некоторых летописных сводах сохранилось известие о том, что «князь Дмитреи Михаиловичь Тферьскии, собравъ воя многи, и хотѣ ити ратью къ Новугороду на князя на Юрья, и не благослови его Петръ митрополитъ столомъ въ Володимери; онъ же стоявъ Володимери 3 недѣли и рать распусти и възвратися въ землю свою» . Процитировав это сообщение, как полагает М.Д. Приселков - из пергаменной Троицкой летописи , Н.М. Карамзин счел его относящимся к более позднему времени и повествующим о событиях, связанных не с Новгородом Нижним, а с Новгородом Великим . Датировав конфликт между Дмитрием Тверским и Юрием Московским 1312 г. С.М. Соловьев признавал, что тверской княжич намеревался отправиться в поход на Новгород Нижний. Однако ученый находил, что все известие - «трудное для объяснения» . «Не совсем ясным» оказалось оно и для А.В. Экземплярского. Сославшись на соответствующие места Новгородской IV, Софийской I, Никоновской и Воскресенской летописей, исследователь остановил свое внимание почему-то на самой поздней из них - Воскресенской, где было сказано, что Дмитрий Михайлович «хотѣ ити на Новгородъ Нижний ратью и на князя Юрья» . Спасительный союз «и» дал возможность А.В. Экземплярскому отрицать присутствие в Нижнем Новгороде в 1311 г. московского князя. Впрочем, заканчивая рассмотрение данных о судьбе Нижнего в первой трети XIV в., историк вынужден был подвести неутешительный итог: «Итак, трудно сказать что-нибудь более или менее определенное о том, владели или нет московские князья суздальскими пригородами (речь идет о Нижнем Новгороде и Городце. - В.К. ), хотя очевидно, что в пользу этого мнения шансов меньше, чем в противоположную сторону» . Интересный комментарий к известию 1311 г. дал А.Е. Пресняков, но исследователь обошел полным молчанием поставленный А.В. Экземплярским вопрос о том, кому принадлежал Нижний Новгород в начале второго десятилетия XIV в. А.Н. Насонов высказался за «правильность и древность летописной заметки 1311 г. о владении Нижним московским князем», однако убедительных аргументов в пользу своей точки зрения не привел . Таким образом, в научной литературе существуют различные интерпретации сообщения 1311 г., сделанные, впрочем, без учета всех показаний источника. Что же бесспорного можно почерпнуть из приведенной выше летописной записи о намечавшемся походе Дмитрия Тверского против московского князя?

Прежде всего, старшие летописные своды, где сохранилось указанное сообщение, позволяют утверждать, что объектом нападения тверской рати должен был послужить Новгород Нижний, а не Новгород Великий, как в свое время думал Н.М. Карамзин. Хотя Нижний Новгород фигурирует в более поздних текстах, а в ранних указан просто Новгород , под последним следует разуметь именно Новгород Нижний. Дмитрий Тверской собирал для похода полки во Владимире, а после того как митрополит Петр фактически наложил церковный запрет на выступление, княжич вынужден был возвратиться «восвояси» или «въ землю свою», как более определенно читалось, видимо, в пергаменной Троицкой летописи и читается в Софийской I летописи . Впрочем, какое бы из летописных выражений ни признавать древнейшим, ясно, что Дмитрий ушел в Тверское княжество. Если считать, что в 1311 г. предполагался поход на Новгород Великий, тогда становится странным, почему полки собирались во Владимире, а не в гораздо ближе расположенной к Новгороду Великому Твери. Эта странность заставляет отвергнуть мысль Н.М. Карамзина и признать правильность мнения последующих историков, согласно которому под Новгородом летописной статьи 1311 г. нужно понимать Новгород Нижний. В таком случае концентрация сил под Владимиром легко объяснима: из Владимира на Нижний шли удобные речная и сухопутная дороги.

Древнейшие своды, в отличие от более поздней Воскресенской летописи, содержат совершенно недвусмысленное указание на то, что Дмитрий Михайлович намеревался выступить «къ Новугороду на князя на Юрья» . Этим устраняются всякие сомнения относительно того, был или нет в 1311 г. в Нижнем Новгороде московский князь. Он там был. Трудность заключается в том, чтобы ответить на вопросы, в какой связи и зачем оказался в поволжском городе Юрий Московский.

Здесь многое проясняет сохранившаяся копия первой четверти XVIII в. с памятного листа, лежавшего на гробнице родного брата князя Юрия князя Бориса Даниловича. В листе указывалось, что Борис скончался «в лѣто 6828-го», похоронен «в соборной церкви Успения пресвятыя Богородицы златоверхия в славном градѣ Владимире» и что он был «в Нижнем Новъгородѣ на удѣлном своем княжении» . Дата смерти четвертого сына основателя московской династии и указание на место его погребения точны. Они полностью соответствуют летописной записи об этом . Но сообщение о княжении Бориса Даниловича в Нижнем Новгороде уникально. Едва ли приходится сомневаться в его достоверности, поскольку другие сведения о князе Борисе, содержавшиеся в листе на его гробнице, верны. Да и каких-либо причин, которые заставили бы информаторов прошлого сфальсифицировать такое известие, не видно.

Факт существования до 1320 г. особого Нижегородского княжества во главе с представителем московского дома дает ключ к пониманию событий 1311 г. Очевидно, к 1311 г. умер городецкий князь Михаил Андреевич и его княжество оказалось выморочным. Как таковое, оно должно было быть присоединено к великому княжеству Владимирскому. Последним в то время владел Михаил Ярославич Тверской. Однако Юрий Московский - злейший враг Михаила - опасаясь усиления соперника, сумел добиться сохранения самостоятельности выморочного княжества, посадив на местный стол своего брата. Эта акция Юрия и вызвала военные приготовления старшего сына Михаила Ярославича Дмитрия и стоявшего за его спиной тверского и владимирского боярства (самому Дмитрию было тогда 12 лет), поскольку действия Юрия серьезнейшим образом нарушали и традицию, и великокняжеские интересы Михаила Ярославича с его окружением. Выступление Дмитрия Тверского было, как известно, парализовано митрополитом Петром. С его помощью московские князья смогли закрепиться в Поволжье , причем стольным городом новой династии вместо Городца стал Нижний Новгород. Территория же княжества, по-видимому, осталась неизменной.

Итак, приведенные факты говорят о том, что в течение первых двух десятилетий XIV в. в Среднем Поволжье функционировало особое княжество сначала с центром в Городце, а примерно с 1311 г. - с центром в Нижнем Новгороде. Пределы этого государственного образования можно очертить весьма схематично на основании некоторых данных второй половины XIV-XV вв.

Согласно договору великого князя Василия Дмитриевича с серпуховским князем Владимиром Андреевичем, заключенному около 1401-1402 гг., к Городцу относились следующие волости: Белогородье, Юрьевец, Корякова слобода, Чернякова, а также унжинская тамга . В составленной несколько позднее духовной грамоте Владимира Серпуховского кроме только что перечисленных городецких волостей указаны Нороздна и Соль, а также безымянные станы на левом берегу Волги выше Городца и на правом берегу реки ниже Городца .

Из всех названных Городецких волостей начала XV в. легче всего определяется местоположение Юрьевца. Речь идет о Юрьевце Повольском, стоявшем на правом берегу Волги, и административно подчиненной ему территории. Что касается Белогородья, Коряковой слободы, Черняковой, Пороздны и Соли, то их локализация сопряжена с известными трудностями.

В.Н. Дебольский полагал, что Белогородье лежало где-то по Волге ниже Городца, но «точно указано быть не может» . Предположительно за центр волости - древний Белгород - исследователь принимал с. Белово Балахнинского уезда Нижегородской губернии . Относительно Коряковой слободы и Черняковой В.Н. Дебольский писал, что первая из них лежала в 63 верстах от Макарьева Костромской губернии, а вторая - в той же губернии, в 40 верстах от Кинешмы. Село Пороздна В.Н. Дебольский идентифицировал с современным ему селом Пороздна, стоявшим в 52 верстах от Юрьевца Повольского . Очевидно, что локализации были произведены В.Н. Дебольским по Списку населенных мест Костромской губернии на основании сходства древних названий с названиями XIX в. .

По писцовым книгам XVII в. Ю.В. Готье определил положение Коряковой слободы: по левому берегу Волги против Юрьевца и вверх по течению Унжи примерно до впадения в Унжу р. Ней . Вывод Ю.В. Готье несколько уточнил М.К. Любавский. Он помещал Корякову слободу в низовьях Ней и по правому берегу Унжи . Кроме того, исследователь указал, где находилась Чернякова: «между Елнадью и Волгою», и Пороздна: «к югу от Черняковой» . Здесь М.К. Любавский по сути дела повторил В.Н. Дебольского. С предложенными исследователями последними двумя локализациями следует согласиться. Определенные ими Чернякова и Пороздна вполне вписываются в тот ареал городецких земель, который может быть обрисован по данным начала XV в. Правда, следует иметь в виду, что локализации произведены по весьма позднему источнику - Списку населенных мест Костромской губернии. Только касательно Коряковой слободы нужно добавить, что, по сведениям XVII в., ее территория заходила и на левый берег Унжи. К Коряковой слободе относились, в частности, Никольский погост на р. Вилешеме - правом притоке р. Курдюги, починок (позднее - село) Соболево на р. Юмчищи (Юнчищи) - левом притоки Унжи, земли по рекам Курдюге - левому притоку Унжи, Шемахте, Борисовке и Родинке - левым притокам р. Виргасовки, самой Виргасовке - левому притоку Унжи .

Местоположение Белогородья, так и не выясненное до сих пор исследователями, изучавшими историческую географию средневековой Руси, определяется на основании ряда свидетельств довольно ранних источников. Так, в Тверском летописном сборнике сохранился рассказ о нападении в 1408 г. на нижегородские земли одного из отрядов ордынского темника Едигея. Захватив Нижний Новгород, монголо-татары двинулись вверх по Волге на Городец, взяли и этот город, а далее «поидоша отъ Городца въверхь по Вьлзѣ, воюючи обѣ странѣ, и быша въ Бѣлогородия... хотѣша ити на Кострому и на Вологду» . Из приведенного текста выясняется, что Белогородье было расположено на Волге, или близ нее, выше, а не ниже, как думал В.Н. Дебольский, Городца. Согласно завещанию серпуховского князя Владимира Андреевича Белогородье должно было отойти его второму сыну Семену . Но земли по левому берегу Волги выше Городца предназначались третьему сыну князя Владимира Ярославу . Следовательно, Белогородье не могло быть выше Городца на левом берегу Волги. Оно должно было находиться на правом берегу реки к северо-западу от Городца. Такое заключение может быть подкреплено еще одним соображением. Показательно, что именно в северо-западном направлении от волжского Городца намеревался двигаться в 1408 г. отряд монголо-татар, захвативший Белогородье и предполагавший напасть на Кострому и Вологду.

Сделанный на основании данных начала XV в. вывод о местоположении Белогородья полностью подтверждается более поздним материалом. По писцовому описанию 1619 г. писцов И. Житкова и подьячего И. Дементьева, Белогородская волость Нижегородского уезда была расположена по правому берегу Волги, к северу от впадения в нее Юга, далее вверх по Волге выше с. Катунок, по правым притокам Волги рекам Троце и Санехте (Санахте), а также по левому притоку Троцы р. Дорку .

Упомянутая в духовной грамоте князя Владимира Андреевича Серпуховского «Соль на Городце» также до сих пор не была локализована. А.Л. Хорошкевич посчитала даже, что «судьба Соли на Городце неизвестна, вероятно, соль добывалась здесь в незначительных количествах и недолго» , из чего можно заключить, будто само поселение быстро прекратило свое существование. Между тем есть все основания видеть в Соли на Городце начала XV в. позднейшую Балахну. Балахна была расположена всего лишь в 18,5 км от Городца ниже по Волге, но на противоположном, правом, берегу . А волжское правобережье ниже Городца было заселено уже к началу XV в. Владимир Серпуховский завещал своему сыну Семену «станы на сеи сторонѣ Волги, пониже Городца» . Выходы соли на освоенной территории не могли, конечно, остаться незамеченными. Близ них и появилось поселение Соль, позже названное Балахной.

Итак, локализация упоминаемых в источниках начала XV в. городецких волостей показывает, что к древнему Городцу относились земли по нижнему течению Утки, включая, видимо, сам город Унжу, правому притоку Унжи р. Нее, левым унжинским притокам рекам Курдюге и Виргасовке, земли по правому берегу Волги от р. Елпати до Балахны включительно, на западе ограничивавшиеся скорее всего течением Луха, а также земли по левому берегу Волги от унжинского устья до Городца. Возможно, они простирались и далее по волжскому левобережью за р. Узолу. Дело в том, что в XVI в. известна Заузольская волость, расположенная по левому берегу Узолы . Название и местоположение волости показывают, что заселялась она из Городца: именно для жителей Городца земли по левобережью Узолы были «за Узолой». Однако нет твердых фактов, позволяющих установить, осваивались ли прилежащие к У золе земли в начале XIV в. или позднее. Надежды здесь приходится возлагать почти исключительно на археологию.

Относившиеся, по данным XV в., к Городцу земли составляли лишь часть территории Городецкого (несколько позднее - Нижегородского) княжества начала XIV в. Другой частью этой территории были земли, прилегавшие к Нижнему Новгороду. Размеры последних в начале XIV в. были, по-видимому, невелики.

Судя по актам конца XIV-XV вв., самой западной нижегородской волостью была Гороховецкая. Так, в жалованной тарханной и несудимой грамоте, выданной около 1418-1419 гг. нижегородским князем Александром Ивановичем суздальскому Спасо-Евфимьеву монастырю, названы несколько деревень «в моей вотчине, в Ноугородском княжении, в Гороховце» . По жалованной дайной грамоте от 22 декабря 1485 г. великого князя Ивана III Спасо-Евфимьев монастырь получил к своим прежним угодьям ряд новых «в Нижегородц[к]ом уезде, в Гороховской волости» . Наконец, согласно жалованной грамоте митрополита Симона от 15 января 1496 г., податные льготы были предоставлены церкви Василия Кесарийского в одноименном монастыре «на Гороховцѣ в десятинѣ Нижнего Иоваграда» . Приведенный материал показывает, что в XV в. как светское, так и церковное административные деления относили Гороховец и его волость к Нижнему Новгороду. Характерно, что и древнейшая (копца XIV - начала XV в.) из сохранившихся грамот на гороховецкие земли была выдана нижегородским князем Даниилом Борисовичем . Все это дает определенные, хотя и не бесспорные, основания считать, что и в начале XIV в. Гороховец был нижегородским .

В XV в. к гороховецким землям относили два озера Сала и устье р. Клязьмы . На картах XVIII-XIX вв. оз. Сало показано в пойменном левобережье Клязьмы, примерно в 2 км от впадения в нее Луха . Поскольку на Лухе стояли езы рыболовов владимирской Ярополчской волости , становится очевидным, что граница между Ярополчем и Гороховцом проходила по Луху. Земли по течению Клязьмы ниже луховского устья вплоть до впадения Клязьмы в Оку были гороховецкими.

Как далеко простирались в начале XIV в. эти земли к северу и к югу от нижнего течения Клязьмы, сказать трудно. Во всяком случае, в XV в. клязьминское левобережье было освоено не более, чем на 10 км от реки . Вероятно, на несколько большее расстояние было освоено правобережье нижней Клязьмы. Но в целом населенные гороховецкие земли в начале XIV в. тянулись, скорее всего, узкой лентой по берегам Клязьмы. К ойкумене прилегали, возможно, значительные пустынные пространства, по которым проходили границы княжеств и волостей, т. е. государственная территория превышала освоенную. Однако категорично настаивать на этом нельзя ввиду отсутствия точных данных.

«Ленточный» вид нижегородской территории, видимо, не менялся и по мере приближения к Нижнему Новгороду. Даже из сведений, которые могут быть возведены самое раннее к концу XV в., следует, что земли от Оки до оз. Пырского (к северу от Оки) и до р. Ворсмы (правого притока Оки) были освоены слабо. Здесь рос «хоромный, красный и черный раменный и дровяной лес» . Ясно, что в начале XIV в. контролируемая из Нижнего Новгорода территория тянулась вдоль Оки. Только около самого города эта территория, возможно, несколько расширялась к югу.

Вниз по Волге нижегородские земли в указанное время достигали, видимо, правого притока Волги р. Сундовити , или Сундовика, как она называется теперь. В 1958 г. А.Н. Насоновым был опубликован летописный текст, где сообщалось о покупке нижегородским гостем Тарасием Петровым шести сел у князя Муранчика . Тарасий Петров, по свидетельству того же источника, жил во времена нижегородских князей Константина Васильевича и Дмитрия Константиновича, т. е. между 1341 и 1383 гг. «И какъ запустилъ Новъгород от татар» , Тарасий съехал в Москву. В указанный промежуток времени монголо-татарам дважды удавалось захватывать Нижний: 5 августа 1377 г. и 24 июля 1378 г. Очевидно, после этих нападений Тарасий Петров и оставил Нижний Новгород. В таком случае его покупки должны датироваться временем между началом 40-х и концом 70-х годов XIV в., скорее всего - 60-70-ми годами XIV в., когда активизировалась восточная политика Нижегородского княжества . Тарасий Петров приобрел у князя Муранчика села Салово, Городище, Хреповское, Запрудное, Халяпчиково и Мунарь . Из них три села сохранились и в XIX в. Села Салово и Городище стояли на правом берегу Сундовика, село Мунарь (Мунари) - на р. Мунарке, правом притоке Супдовика . Судя по имени, прежний владелец этих сел, князь Муранчик, принадлежал к местным мордовским князьям . Если до 60-х годов XIV в. землями по правому берегу Сундовика владел мордовский феодал, есть веские основания считать, что в начале XIV в. контролируемая Нижним Новгородом территория не переходила за Сундовик. Для того времени эту реку можно считать пограничной.

Таким образом, на основании свидетельств второй половины XIV-XV в. ретроспективно очерчиваются примерные границы Городецкого (с 1311 г. - Нижегородского) княжества начала XIV в. Территория княжества включала в себя земли по обоим берегам нижнего течения Унжи вместе с г. Унжой, земли по правому притоку Унжи р. Нее, левым унжинским притокам рекам Курдюге и Виргасовке, правобережные и левобережные волжские земли примерно от устья Елнати до устья Сундовика, нижние течения рек Клязьмы и Оки. На западе земли княжества доходили, вероятно, до Луха.

После смерти в 1320 г. князя Бориса Даниловича Нижегородское княжество было присоединено к великому княжеству Владимирскому. Так продолжалось до 1328 г., когда нижегородские земли в качестве составной части владимирских были отданы ханом Узбеком ничего не значившему в политическом отношении суздальскому князю Александру Васильевичу . Под властью представителя суздальского дома впервые оказались и Суздаль, и Нижний Новгород с Городцом. Однако 1328 г. нельзя признавать «моментом образования территории Нижегородского княжества», как в свое время считал А.Е. Пресняков . А.Н. Насонов правильно отметил, что в 1328 г. нижегородская территория не была выделена из состава владимирской . Нижний Новгород и Городец были получены Александром Суздальским вместе с Владимиром и Переяславлем. После смерти Александра в 1331 г. эти приданные к Суздалю центры были изъяты из владений суздальских князей и отданы ханом Узбеком Ивану Калите . Воссоединив, таким образом, в своих руках всю территорию Владимирского великого княжества, Иван Калита управлял ею с помощью наместников. Ими могли быть и его сыновья. Так, думается, следует интерпретировать летописное указание под 1340 г. о пребывании в Нижнем Новгороде старшего сына Ивана Калиты Симеона Гордого, вероятно ввиду каких-то местных событий даже не попавшего на похороны отца . Факт пребывания в Нижнем Симеона Ивановича нельзя ни признавать случайным, как это пытался делать А.Е. Пресняков , ни видеть в нем свидетельство княжения Симеона в Нижнем Новгороде, к чему в свое время склонялись П.И. Мельников и Н.И. Храмцов-ский . Прав А.Н. Насонов, полагая, что нижегородские земли (в составе владимирских) до смерти Ивана Калиты находились под его властью . Да и сохранившиеся известия о Симеоне за 30-е годы XIV в. рисуют его не самостоятельным нижегородским князем, а верным помощником отца, его преемником на московском и, при благоприятных условиях, владимирском столах .

Нижегородское великое княжество было сформировано после смерти Ивана Калиты и в результате прямого воздействия Орды . Ярлык на Нижний Новгород получил в 1341 г. суздальский князь Константин Васильевич . Так в Северо-Восточной Руси возникло новое государственное образование с обширной территорией, сложившейся из земель бывшего Суздальского и бывшего Нижегородского (ранее - Городецкого) княжеств. Столицей четвертого по счету северо-восточного русского великого княжества стал Нижний Новгород .

Перенос сюда столицы Константином Васильевичем из вотчинного Суздаля, сосредоточение в Нижнем Новгороде феодального аппарата власти, аккумуляция знати способствовали подъему города. Данные о нижегородском ремесле и торговле в 40-70-х годах XIV в. тщательно собраны и проанализированы А.М. Сахаровым . Полученная им картина весьма красноречива. Среди нижегородских ремесленников были представители таких сложных средневековых профессий, как литейщики колоколов, золотильщики по меди, архитекторы и каменщики . Летописный рассказ 1366 г. упоминает восточных купцов, торговавших в Нижнем Новгороде . Особо следует подчеркнуть тот факт, что Нижний Новгород был вторым после Москвы городом Северо-Восточной Руси, где приступили к строительству каменного кремля . В нижегородском Спасском соборе при Константине Васильевиче началось ведение летописных записей . Новое княжество и его столица стали одними из самых значительных на русском Северо-Востоке, а нижегородский князь начал играть крупную политическую роль не только на Руси, но и во всей Восточной Европе. Константин Васильевич сумел породниться с великим князем Литовским Ольгердом . На дочерях Константина поженились Михаил Александрович Тверской и Андрей Федорович Ростовский, ставшие впоследствии великими князьями своих княжеств . В 1347 г. нижегородский князь добился учреждения особой Суздальской епископии . В 1354 г., когда умер великий князь Симеон Гордый, Константин Васильевич сделал попытку утвердиться на столе великого княжения Владимирского, однако Орда его притязаний не поддержала, отдав предпочтение брату Симеона московскому князю Ивану Ивановичу Красному .

После смерти в 1355 г. князя Константина остались четыре его сына: Андрей, Дмитрий (в крещении Фома), Борис и еще один Дмитрий, по прозвищу Ноготь . Все они получили уделы, по-видимому, согласно отцовскому завещанию. Во всяком случае, известия конца 50-70-х годов XIV в. фиксируют уделы у каждого из братьев. Сама возможность выделения каждому Константиновичу части в общей отчине, очевидно, явилась определенным результатом того экономического подъема Нижегородского княжества, о котором говорилось выше. Какими же уделами владели братья?

Старший, Андрей, наследовал нижегородский стол. Рогожский летописец свидетельствует, что после Константина Васильевича «сѣдѣ на княжении сынъ его князъ Андреи» . Впрочем, Андрею пришлось добиваться утверждения своих отчинных прав в Орде. Видимо, зимой, в начале 1356 г. он «прииде изъ Орды... и сѣдѣ на княжение въ Новѣгородѣ въ Нижьнемь» .

Дмитрий-Фома получил Суздаль. Под 1362 г. летопись отметила, что Дмитрий «пакы бѣжа изъ Володимеря въ свои градъ Суждаль, въ свою отчину» .

Его самый младший брат и тезка Дмитрий, по прозвищу Ноготь, упоминается в летописи с определением «Суждальскыи» . Отсюда можно заключить, что Ноготь также имел владения в Суздале. Сказанное подтверждается анализом известной «данной» черницы Марины. В настоящее время можно считать установленным, что документ этот должен датироваться не XIII в., как считалось ранее, а 1453 г. . Специальный разбор «данной» подтверждает высказанную еще А.В. Экземплярским догадку, что упоминаемый в грамоте князь Дмитрий Константинович - это Дмитрий Ноготь . Согласно тексту «данной», Дмитрию принадлежали села Мининское, Романовское и «прикупной» луг Любоща «подле реки Нерли», у «Васильковского мочища» . Село Мининское, в XVI в. превратившееся в пустошь, находилось в двух верстах к югу от Суздаля, влево от дороги Суздаль - Владимир . Село Романовское по названию отождествляется с позднейшим с. Романовом, стоявшим на Ирмесе в шести верстах к северу от Суздаля . Луг Любоща был расположен по правому берегу Нерли Клязьминской, ниже с. Василькова, близ суздальско-владимирского рубежа . Таким образом, указанные в «данной» черницы Марины села князя Дмитрия Ногтя концентрировались вокруг Суздаля. Лишь «прикупной» луг Любоща был удален от Суздаля примерно на 16 км.

Другие владения младшего Дмитрия Константиновича определяются, правда отчасти, но отчинам его потомков. Села, деревни, различные угодья, принадлежавшие князьям Ногтевым, упоминаются в некоторых грамотах XV-XVI вв. Так, князю Андрею Андреевичу в 40-е годы XV в. принадлежало с. Коровническое «по старинѣ и съ судомъ». Село являлось «вонтчиной» владельца . И.А. Голубцов, опубликовавший документ, вначале отождествил князя Андрея Андреевича с прапрапраправнуком или с прапраправнуком князя Дмитрия Ногтя Андреем, сыном князя Андрея Васильевича Ногтева . Однако затем исследователь внес поправку, указав, что этот Андрей Андреевич был отцом Василия Ногтя, т. е. правнуком князя Дмитрия Константиновича Младшего . Последнее мнение И.А. Голубцова абсолютно верно. Правнук Дмитрия Ногтя князь Андрей Андреевич внесен в один из древнейших по составу родословцев, сохранившийся в списке 40-х годов XVI в. и обнаруженный несколько лет назад автором этих строк . Бывшая вотчина князя Андрея Андреевича с. Коровническое сохранилось и в XIX в. Оно было расположено на северо-западной окраине Суздаля .

Жалованная грамота Ивана III властям суздальского Спасо-Евфимьева монастыря от 17 октября 1472 г. называет принадлежавшие князю Андрею Андреевичу Ногтеву «в Суздале... земли Медвежей Угол и с пустошми на реце на Увоте» . Речь идет о том же лице, которое владело и с. Коровническим. Медвежий Угол также был селом . И.А. Голубцов, издавший самые ранние документы, в которых речь идет о с. Медвежий Угол, предположительно отождествил это село с существовавшей в XIX в. д. Медвежье Ковровского уезда . Отождествление оказывается неверным. Точно локализовать с. Медвежий Угол позволяют данные переписной книги 1678 г. Суздальского уезда. Там упоминаются с. Медвежий Угол и в нем церковь Вознесения . А в Списке населенных мест Владимирской губернии значится казенное (обычно бывшее монастырское) село «Вознесение, что в Медвежьем Углу» . Становится очевидным, что Вознесение - второе название с. Медвежий Угол, полученное им по местной церкви. Стояло это село на правом берегу Уводи, в ее нижнем течении .

К той же реке подходили и другие владения князей Ногтевых. Сохранилась составленная около 1500-1515 гг. раздельная грамота внуков князя А.А. Ногтева князей Семена, Ивана и Андрея Васильевичей Ногтевых на вотчину их отца - Лямцынский Угол. В грамоте указаны границы земель младшего из братьев - Андрея. Они состояли из трех отдельных участков. В качестве ориентиров названы реки Ухтахма с Почевинским езом, Сагаленка, Вязьма, Юрьевка, Шереш, Черная, Уводь, близ которой был «остров» Сингорь; болота Сагалинское, Бологовское, Юрьевское, Козинское, Березово, плав Развеевский; заводь Долгая, Инеульское устье, овраг Кордовский, луг Малков; деревни и селища Масловская, Старое и Новое Лямцыно, Селышки, Бологово, Змеинское, Яковля (Яковльское), Строиково, Селышко Круглое, Щитниково (Щитниче), Бушманово, Шереш, Борщовово, Малое Голубцово . И.А. Голубцов считал, что Лямцынский Угол получил свое название от д. Лямцыно, в XIX в. числившейся в Нерехотском уезде Костромской губернии . Владения же князя А.В. Ногтева он локализовал значительное южнее этого Лямцына, в нижнем течении рек Уводи и Вязьмы . Действительно, основной массив владений князя А.В. Ногтева простирался от стоявшей на правом берегу Ухтомы (Ухтахмы), в ее нижнем течении, д. Масловской до расположенной на левом берегу р. Вязьмы д. Бологово, далее вниз по Вязьме, от нее обратно на восток к Козинскому болоту, далее к деревням Яковле (Яковльскому), Щитникову (Щитничу) и к р. Ухтоме (Ухтахме), где был «забит» ез крестьян д. Почевиной . Второй участок владений князя Андрея Васильевича был расположен ниже первого по р. Вязьме и не на левом, а на правом берегу этой реки. В раздельной грамоте упоминаются д. Бушманово и р. Шереш . На карте 1812 г. показаны стоявшая на правом берегу Вязьмы д. Бушмаково и к югу от нее правый приток Вязьмы р. Авереш . Несмотря на некоторую разницу в названиях (возможно, что на карте просто описки в наименованиях), становится очевидным, что речь в грамоте начала XVI в. идет о владении, расположенном в районе зафиксированных источником XIX в. д. Бушмаково и р. Авереша. Наконец, третий участок князя А.В. Ногтева - «остров на рѣкѣ на Увоти Сингорь» - И.А. Голубцов совершенно правильно поместил на р. Сингори, впадающей слева в р. Уводь, в 12-13 км от устья последней . Таким образом, владения князя А.В. Ногтева были расположены по нижнему течению рек Уводи, Вязьмы и Ухтомы (Ухтахмы). Поскольку они составляли лишь часть отчины его отца, можно думать, что в свое время князь Василий Ногтев владел землями и по среднему течению названных рек. Однако сомнительно, чтобы вотчины Ногтевых включали в себя перехотское Лямцыно, как полагал И.А. Голубцов. Старое и Новое Лямцыно упоминаются в раздельной грамоте 1500-1515 гг. при фиксации границы части князя А.В. Ногтева от д. Масловской до д. Бологово . Очевидно, названия этих Лямцыных, теперь уже не сохранившихся, следует связывать с наименованием всей местности - владения братьев Ногтевых - Лямцынским Углом, а не перехотского Лямцына.

Итак, рассмотрение актов XV-XVI вв. убеждает в точности летописного определения князя Дмитрия Константиновича Ногтя как князя именно суздальского. Данные актового материала позволяют говорить о том, что удел самого младшего из сыновей Константина Васильевича Нижегородского состоял как минимум из отдельных сел и угодий в суздальской городовой округе и обширных пространств по среднему и нижнему течению рек Уводи, Вязьмы и Ухтомы.

Выяснив географию владений трех из четырех Константиновичей, сравнительно легко определить и отчину их брата Бориса. Следуя методу исключения, можно придти к выводу, что Борису должен был принадлежать Городец с волостями. Такую мысль унте высказывал А.В. Экземплярский, а вслед за ним А.Е. Пресняков . Однако весомых доводов в пользу этого заключения ни у того, пи у другого исследователя не было. Между тем, даже если не прибегать к приему исключения, в распоряжении историков есть один забытый источник, данные которого подтверждают предположение А.В. Экземплярского и А.Е. Преснякова. Речь идет о Поучительном Послании митрополита Алексея церковникам и прихожанам «всего предѣла Новгородьского и Городецьского», составленном, как справедливо полагал его издатель К.И. Кевоструев, в момент захвата Борисом великокняжеского стола в Нижнем Новгороде . Поскольку Послание адресовано не только нижегородцам, власть над которыми узурпировал Борис, но и городчанам, становится очевидным, что до своего перехода в Нижний Новгород в 1363 г. Борис владел Городцом. (См. рис. 7).

Произведенная локализация владений всех четырех сыновей Константина Васильевича позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего становится очевидным, что сформировавшиеся в конце 50 - начале 60-х годов XIV в. уделы Нижегородского княжества опирались на ту более раннюю административно-территориальную структуру, которая была присуща Нижегородскому (Городецкому), отчасти Суздальскому княжествам поры их раздельного существования. Такая преемственность обеспечивала определенную стабильность владениям сыновей Константина Васильевича, однако полного тождества между территориями уделов и городов с волостями первого десятилетия XIV в. не было. Материалы XV-XVI вв. показывают, что удельное членение нижегородской территории было достаточно прочным. В свое время А.Е. Пресняков писал о невыработанности форм внутреннего «удельного» строя Нижегородского великого княжества, объясняя это бурной и скоротечной судьбой данного государственного образования . Теперь, привлекая новые факты, можно констатировать, что это не так. Несмотря на напряженные условия своего внешнего существования . Нижегородское княжество сохраняло свою систему деления на уделы. В этом отношении оно развивалось так же, как и другие крупные государственные образования Северо-Восточной Руси.

Впрочем, феодальный раздел Нижегородского княжества на первых порах не помешал нижегородским князьям продолжать ту борьбу за великое княжение Владимирское, какую начал их отец Константин Васильевич. Воспользовавшись малолетством московского князя Дмитрия Ивановича и, как можно думать, недовольством Орды политикой его отца великого князя Ивана Красного, Владимирское великое княжение захватил Дмитрий-Фома Суздальский. Получив ярлык у хана Ноуруза (Науруса), князь Дмитрий 22 июня 1360 г. был торжественно посажен на владимирский стол . Она занимал его в течение двух лет, пользуясь поддержкой своего старшего брата Андрея Нижегородского, ростовского князя Константина Васильевича и Новгорода Великого . В 1362 г. Дмитрий Московский (точнее, его окружение, поскольку самому Дмитрию было тогда 12 лет) добился у очередного ордынского хана Мюрида (Амурата) ярлыка на Владимирское великое княжение. Суздальский князь пытался удержать Владимир за собой, но был выбит оттуда московскими войсками. Весной или летом 1363 г. Дмитрий Константинович с помощью монголо-татар вновь сел во Владимире, но продержался там только неделю. Москвичи «прогна его пакы съ великаго княжениа» и даже осадили в отчинном Суздале. Дмитрий вынужден был просить мира .

Между тем в самом Нижегородском княжестве произошли неожиданные события. Третий из Константиновичей князь Борис Городецкий, воспользовавшись тем, что старший брат Андрей, видимо, устранился от управления , а другой брат Дмитрий-Фома втянулся в борьбу за владимирский стол, захватил в 1363 г. Нижний Новгород . Под его властью оказались земли Городецкого и нижегородского уделов, т. е. большая часть территории княжества. Попытка Дмитрия уговорить Бориса уступить ему как более старшему Нижний Новгород успеха не имела. Между братьями назревал вооруженный конфликт. В этих условиях Дмитрий-Фома вынужден был окончательно отказаться от соперничества с московским князем за великое княжение Владимирское и более того - просить у него помощи против Бориса . Дипломатическое вмешательство Москвы о «подѣлѣ» Нижегородского княжества между братьями не дало результата . Тогда Дмитрий Московский послал свои рати в помощь Дмитрию Суздальскому. Но до кровопролития дело не дошло. Борис встретил брата у Бережца (село на левом берегу Оки, несколько выше устья Клязьмы), «кланяяся и покаряяся и прося мира» . Покорность привела к миру. Братья «под?лишася княжениемь Новогородскымъ», причем Дмитрий «сѣде на княжении въ Новѣгородѣ въ Нижнемъ, а князю Борису... вдасть Городець» .

В итоге к концу 1364 г. политическое положение внутри Нижегородского княжества стабилизировалось, хотя и произошло перераспределение территорий. Нижний Новгород перешел к Дмитрию-Фоме Константиновичу. За ним же сохранился его прежний суздальский удел. Часть суздальских земель осталась за Дмитрием Ногтем, а городецкие - за князем Борисом. Помимо Городца, источники фиксируют у Бориса владения на восточной окраине Нижегородского княжества. Что же принадлежало здесь Борису?

Летописные известия за 60-70-е годы XIV в. показывают, что к названному времени территория Нижегородского княжества значительно выросла в восточном и юго-восточном направлениях от Сундовика. Под 1361 г. в летописи отмечено, что бежавший от смут в Орде некий Секиз-бий «Запиание все пограбилъ и, обрывся рвомъ, ту сѣде» . Приведенный текст свидетельствует о том, что Запьяние не было ордынской территорией, оно могло принадлежать или нижегородским, или мордовским князьям. Сделать выбор позволяет летописная статья 1375 г. В ней дважды говорится о том, что монголо-татары Мамая убили боярина Парфения Федоровича «и Запиание все пограбиша» , или что они «за Пианою волости повоевали, а заставу Нижняго Новагорода побили» . На основании этих слов делается ясным, что Запьяние входило в состав Нижегородского княжества.

Локализовать Запьяние позволяют данные статей 1364 и 1375 гг. Рогожского летописца и статьи 1408 г. Тверского сборника. В первой из них сообщается о море, который поразил людей «въ Новѣгородѣ въ Нижнем[ъ] и на уездѣ, и на Сару, и на Киши, и по странамъ, и по волостемъ» . Речь идет о местностях («странахъ») и административных единицах («волостехъ») Нижегородского княжества . В их число входили Сара и Кишъ. Последняя вторично упоминается в Рогожском летописце под 1375 г. Перед тем как ограбить Запьяние, монголо-татары «взяша Кишь и огнемъ пожго-ша» . Кишь и Запьяние располагались, следовательно, поблизости. В уже цитировавшемся рассказе Тверского сборника о нападении монголо-татар на Нижний Новгород, Городец и Белогородье в 1408 г. описывается их отступление из нижегородских пределов: «поидоша отъ Новагорода воюючи Уяды и Березово поле, тако поидоша обаполъ и по лѣсомъ ищучи людей.... и оттолѣ поидоша къ Сурѣ, начата Суру воевати, Кормышъ пожгоша и Сару Великую пожгоша...» . Путь отхода монголо-татар ясен: от Нижнего на восток до р. Суры, затем на юг вверх по Суре до расположенного на ней Курмыша. Очевидно, что Сара Великая находилась сравнительно недалеко от Курмыша на юг или на юго-восток от него.

Итак, устанавливается, что Кишь, Сара (Великая), Запьяние и Курмыш должны относиться к одному географическому району. Поскольку местонахождение Курмыша хорошо известно (па левом берегу Суры, в ее нижнем течении), все перечисленные пункты и местности нужно искать в нижнем течении Суры. Действительно, обращаясь к картографическим материалам, легко обнаружить на картах р. Пьяну, левый приток нижней Суры, другой левый приток Суры - р. Кишу, а на левом берегу Суры выше устья Киши - с. Сара . Последние и надо отождествлять с Кишью и Сарой XIV в. Их география заставляет считать, что Запьянием назывались земли, расположенные к югу от верхнего течения Пьяны. Здесь проходила юго-восточная граница Нижегородского княжества. Восточная же его граница достигала по меньшей мере Суры, а известия 1374 и 1377 гг. о пограблении новгородскими ушкуйниками и ордынским царевичем Араб-шахом (Арапшой) Засурья дают известные основания считать, что и некоторые земли по правому берегу Суры также принадлежали Нижнему Новгороду.

По Суре и были расположены владения князя Бориса Городецкого. Правда, наиболее раннее известие о них страдает некоторой географической неопределенностью. Под 1367 г. летопись сообщает, что ордынский князь Булат-Темир повоевал Нижегородский «оуездъ даже и до Волги и до Соундовити и села княжи Борисовы» . Очевидно, нападению подверглась территория между правыми берегами рек Волги и Сундовика, т. е. юго-восточная часть княжества. Где-то здесь и были расположены «села княжи Борисовы».

Местонахождение этих сел уточняется на основании летописного известия 1374 г. о поставлении князем Борисом «собѣ» города Курмыша на Суре . Много позже, уже после перехода Нижнего Новгорода в руки московского князя, Борис Константинович выдал жалованную грамоту нижегородскому Благовещенскому монастырю на «свои рыбные ловли по Суре» и бобровые гоны от впадения в Суру р. Курмышки до устья Суры . Очевидно, что по этой реке и были расположены владения третьего из Константиновичей. Получить их Борис мог или по отцовскому завещанию, или по соглашению 1364 г. с братом Дмитрием. Последнее представляется более вероятным. Оно конкретизирует летописное свидетельство о том, что братья «подѣлишася княжениемь Новогородскымъ». Впрочем, как ни объяснять происхождение владений Бориса Городецкого по Суре, ясно, что обладание страдавшими от монголотатарских набегов пограничными посурскими землями делало Бориса заинтересованным в единстве с нижегородским великим князем, заставляло его следовать в русле местной великокняжеской внешней политики.

Эта политика в свою очередь во многом определялась антиордынскими целями и задачами внешней политики Москвы, с князем которой Дмитрием, будущим Донским, породнился Дмитрий Нижегородский, выдав за него в начале 1367 г. свою дочь Евдокию . На первых порах союз с Москвой принес нижегородскому князю определенные выгоды. Его братья послушно ходили под его рукой, а ряд успешных военных акций против монголо-татар в 1367, 1370, 1374 и 1377 гг. позволил Дмитрию Константиновичу, видимо, несколько расширить свои владения на востоке и даже посадить своего ставленника в Булгаре .

Но в 1375 г. активные действия против Нижегородского княжества начал Мамай. В 1375 г. монголо-татары Мамая, как уже говорилось, сожгли Кишъ и пограбили Запьяние. В августе 1377 г., несмотря на помощь Москвы, они вместе с мордовскими князьями вероломно напали на оплошавших русских воевод, нанесли им страшное поражение на Пьяне , а затем «изгоном» взяли Нижний Новгород . Осенью того же года царевич Арапша и осмелевшие мордовские князья воевали на восточных и южных рубежах Нижегородского княжества . Летом 1378 г. мамаевы войска вновь неожиданно захватили Нижний Новгород . Участие вместе с Москвой в антиордынской борьбе оборачивалось для пограничного русского княжества тяжкими последствиями. И хотя в 1380 г. Дмитрий Константинович еще помог своему зятю (на Куликовом поле сражались суздальские полки, хотя не было городецких и нижегородских) , между союзниками назревал конфликт. Когда в 1382 г. на Москву двинулся хан Тохтамыш, Дмитрий Нижегородский выслал ему в помощь двух своих сыновей . Их предательское поведение, приведшее к взятию и сожжению 26 августа Москвы монголо-татарами , лишило нижегородского князя великокняжеской поддержки.

Это немедленно привело к вспышке междоусобной борьбы и перераспределению уделов внутри Нижегородского княжества. Уже осенью 1382 г. Борис Городецкий отправился в Орду . На следующий год туда же прибыл его сын Иван . Видимо, опасаясь происков Бориса, Дмитрий Нижегородский в 1383 г. послал к хану своего младшего сына Семена . Но Тохтамыш не спешил с решением. Лишь узнав о смерти Дмитрия (5 VII 1383 г.), он отпустил на Русь нижегородских князей, передав Борису Нижний Новгород, я Семену - Суздаль . Опираясь на помощь Орды, Борис вместе с тем вынужден был действовать и в русле московской политики. Когда в 1386 г. Дмитрий Московский выступил против Новгорода Великого, Борис принял участие в походе . Между тем старший сын Дмитрия-Фомы Василий в 1388 г. получил у Тохтамыша ярлык на Городец . Ханская власть все активнее вмешивалась в политическую жизнь княжества. Под воздействием Орды обычные русские порядки столонаследия здесь сломались. Уделы продолжали существовать, однако обладание ими зависело теперь целиком от хана. С этим не могли примириться Василий и Семен Дмитриевичи и их зять Дмитрий Московский.

В 1388 г. соединенные силы названных князей осадили Нижний Новгород. Борис Константинович вынужден был капитулировать. 15 марта 1388 г. был заключен мир, по которому Борис «съступися» племянникам «волостей Ноутородскыхъ, а [о]ни ему отъступишася его удѣловъ» , т. е., очевидно, Городца и Посурья. Но как только умер московский великий князь (19 V 1389 г.), Борис Городецкий поспешил к Тохтамышу . Занятый борьбой с Тимуром, ордынский хан не сразу помог своему ставленнику. Лишь в 1391 г. Борис вернулся на Русь и снова сел в Нижнем Новгороде . О судьбе Василия и Семена Дмитриевичей источники ничего не сообщают. По логике предыдущих событий можно думать, что они снова обратились за помощью к Москве.

Однако на сей раз дело приняло другой оборот. Нижегородское боярство, терзаемое постоянными раздорами местных князей, вступило в сношения с Василием Дмитриевичем Московским . Последний действовать без санкции хана не решился. 46 июля 4392 г. он отправился в Орду . Там за громадную сумму он купил ярлык на Нижний Новгород . В октябре 1392 г. вместе с ордынским послом московский князь вернулся на Русь. Дойдя до Коломны, Василий Дмитриевич отпустил посла и своих бояр на Нижний Новгород, а сам направился к Москве . Прибывшие в Нижний монголо-татары и московские бояре с помощью бояр нижегородских и, видимо, при поддержке горожан (монголо-татары и москвичи «начата въ колоколы звонити, стекошася людие») быстро и без кровопролития свели Бориса с нижегородского стола . 6 ноября 1392 г. в Нижний Новгород приехал московский князь. Здесь он пробыл довольно долго - семь недель . Когда были улажены все вопросы, связанные с будущим князей нижегородского дома и административным устройством присоединенной территории, Василий Дмитриевич вернулся домой. В Нижнем Новгороде начал управлять московский наместник - Дмитрий Александрович Всеволож . Суверенный нижегородский стол был ликвидирован. Хотя за местными князьями были оставлены Суздаль, Посурье и, возможно, Городец, они, по-видимому, были лишены права «ведать Орду», т. е. самостоятельных внешнеполитических сношений, и должны были стать в подчиненное положение к московскому великому князю. Таким образом, присоединение к Москве Нижегородского великого княжества не лишило еще целиком местных князей их уделов. Последние продолжали существовать и в XV в. Ликвидация политической самостоятельности Нижегородского великого княжества привела к частичному и неполному внутреннему контролю великокняжеской власти над его территорией.

Примечания

ЦГВИА, ВУА, № 21272, л. 12. В Списке населенных мест Владимирской губернии не значится.

. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, с. 173-174; Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974, с. 230.

. Горюнова Е.И. Указ. соч., прил., карта 4а.

Несмотря на то что на востоке Суздальское княжество граничило со сформировавшимся в XIII в. Стародубским княжеством, их конкретный рубеж трудно определим из-за недостатка данных.

АСВР, т. 2, № 463, с. 501, 500.

ЦГВИА, ВУА, № 21272, л. 12 (село ошибочно названо Шатрящи); Владимирская губерния. Список населенных мест, с. 194, № 5158.

Там же, с. 199, № 5296.

АСВР, т. 3, № 500 (деловая князей Ногтевых). По филигранографическим данным, документ датируется первыми двумя десятилетиями XVI в., но в акте сказано, что перечисленные в нем земли составляли «вотчину» отца разделивших ее между собой князей. Следовательно, эти земли принадлежали князьям Ногтевым еще в XV в. О местоположении перечисленных в деловой географических объектов речь пойдет ниже.

Древнейшее косвенное упоминание Шартомского монастыря (шартомского архимандрита Конона) содержится в жалованной грамоте нижегородской (суздальской) княгини Марии Спасо-Евфимьеву монастырю 1444 г. (АСВР, т. 2, № 444, с. 485). Конон присутствовал при составлении этой грамоты как послух. Такое положение Конона было, очевидно, связано с тем, что его монастырь стоял на земле потомков суздальских князей.

На р. Лух в XV в. существовали езы ярополчских рыболовов (АСВР, т. 1, № 362, с. 265). Ярополчская волость входила в состав Владимирского великого княжества (ДДГ, № 13, с. 38). Рядом с Ярополчем ниже по р. Клязьме стоял Гороховец - центр одноименной волости (АСВР, т. 1, № 200, с. 143; № 383, с. 241). Гороховецкая волость была нижегородской (АСВР, т. 2, № 435, с. 479).

АСВР, т. 3, № 86, с. 117-118. Здесь указано, что, кроме с. Весьского, Рождественскому монастырю было дано и что-то «иное». В других актах с. Весьское упоминается вместе с д. Кощеево (Там же, № 92 а, с. 128). Поэтому есть основания полагать, что с. Весьское было приобретено кн. Юрием Московским вместе с д. Кощеево и затем пожертвовано им владимирскому монастырю.

. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья... СПб., 1889, т. 1, с. 63, 68.

Владимирская губерния. Список населенных мест, с. 194, № 5167, 5176; ЦГВИА, ВУА, № 21272, л. 12.

У с. Весьского обнаружен могильник XI-XIII вв. (Горюнова Е.И. Указ. соч., прил., карта 4, курган № 459). Очевидно, это село существовало в домонгольский период и издавна было владением суздальских князей.

АСВР, т. 3, № 86; ср.: № 92 а. О дате смерти Юрия - 21 XI 1325 - см,: ПСРЛ. СПб., 1913, т. 18, с. 89.

ПСРЛ. СПб., 1885, т. 10, с. 177. Это единственное в русских летописных сводах упоминание кн. Василия Михайловича очень трудно для истолкования. Возможно, он был сыном Михаила (Юрьевича?) Суздальского.

. Экземплярский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 399-400. Но А.В. Экземплярский, думается, неверно определяет отчество отца этих князей - Андреевич. Вообще исследователь смешивает потомков кн. Андрея Ярославича Суздальского с потомками кн. Андрея Александровича Городецкого.

НПЛ, с. 92; ПСРЛ, т. 18, с. 86. Известие восходит, по-видимому, к Троицкой летописи. См.: Приселков М.Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950, с. 351 и примеч. 3.

ПСРЛ. СПб., 1851, т. 5, с. 204.

ПСРЛ. 2-е изд. Пг., 1915, т. 4, ч. 1, вып. 1. с. 253.

. Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М.; Л., 1938, с. 152-153. Новгородско-Софийский свод А.А. Шахматов датировал сначала 1448 г., а затем - 30-ми годами XV в. (Там же, с. 154, 366).

Новгородско-Софийский свод был составлен на основании двух источников: общерусского свода и местной новгородской летописи. Последняя послужила источником и Новгородской I летописи младшего извода (Шахматов А.А. Указ. соч., с. 155-157). В Новгородской I летописи младшего извода статьи 1305 г. о нижегородских событиях нет (См.: НПЛ, с. 322). Следовательно, это известие попало в Новгородско-Софийский свод из общерусского источника - свода митрополита Фотия.

. Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918, с. 104, примеч. 2; Будовниц И.У. Поддержка объединительных усилий Москвы населением русских городов: Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952, с. 119-120; Очерки истории СССР: Период феодализма, XI-XV вв. М., 1953, ч. 2, с. 192; Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV веках. М., 1960, с. 462. Для И.У. Будовница ошибочное упоминание летописных сводов о Михаиле Ярославиче, будто бы действовавшем в 1305 г. в Нижнем Новгороде, послужило отправной точкой целого исторического построения, шаткость которого теперь обнаруживается с полной очевидностью.

ПСРЛ, т. 5, с. 204, вар. ж; СПб., 1856, т. 7, с. 184.

. Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском, с. 111-113, 115.

ГИМ, собр. А.С. Уварова, № 248(231), л. 163.

В другом источнике Воскресенской летописи - Московском своде 1479 г. - отчество князя Михаила указано правильно - «Андреевичъ». - ПСРЛ. М.; Л., 1949, т. 25, с. 392.

. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960, кн. 2, т. 3/4, с. 225-226.

. Экземплярский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 388, примеч. 1086; с. 396 и примеч. 1113. Ср.: Карамзин Н.М. История государства Российского /Изд. И. Эйнерлинга. СПб., 1842, кн. 1, т. 4, примеч. 209.

. Соловьев С.М. Указ. соч., кн. 2, т. 3/4, с. 340 (примеч. 390-393); Экземплярский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 388, примеч. 1086.

. Пресняков А.Е. Указ. соч., с. 62, примеч. 3. Впрочем, отметив путаницу в показаниях Никоновского свода относительно происхождения суздальских и нижегородских князей, А.Е. Пресняков почему-то присоединился к мнению А.В. Экземплярского, основанному именно на противоречивых данных Никоновской летописи.

. Класс Б.М. Митрополит Даниил и Никоновская летопись. - ТОДРЛ, Л., 1974, т. 28, с. 189.

См. гл. 3 настоящего издания.

. Приселков М.Д. Указ. соч., с. 354. В Симеоновской летописи нет слов «столомъ в Володимери», вместо «онъ же» - «князь же» и вместо последних четырех слов - «възвратишася кождо въ свояси»; в остальном текст идентичен приведенному. См.: ПСРЛ, т. 18, с. 87.

История

Нижегородское княжество

Формально Нижегородское княжество возникло в начале XIV века в результате переноса Борисом Даниловичем своей резиденции из Городца в Нижний Новгород . После его кончины в 1320 году, княжество вновь вернулось в состав великого Владимирского княжества . После Тверского восстания в 1327 году и раздела Владимирского великого княжества на 2 части территория Нижегородского княжества вошла в состав владений великого князя владимирского Александра Васильевича , а после его смерти перешла под управление Ивана Калиты , который владел ей до своей смерти в 1340 году .

Нижегородско-Суздальское великое княжество

Нижегородско-Суздальское княжество образовалось в октябре 1341 года , когда хан Золотой Орды Узбек-хан разделил Владимирское великое княжество , передав Нижний Новгород и Городец суздальскому князю Константину Васильевичу . Впрочем, К. А. Аверьяновым было высказано мнение, что суздальский князь получил Нижний Новгород и Городец как компенсацию за несостоявшийся брак своей дочери Антониды с великим князем Семеном Гордым.

Отношения с Золотой Ордой

Нижегородско-суздальские дружины периодически организовывали военные походы на территории саранских ханов. Наиболее крупный поход был организован в 1370 году на владения булгарского князя Хасана (Осана).

В 1367 году на р. Пьяне был разбит Булат-Темир. К середине 1370-х годов в Золотой Орде укрепилось влияние темника Мамая , который начал посылать отряды на территории Нижегородского Поволжья. В 1377 году в битве на реке Пьяне войско князя Дмитрия Константиновича было разбито, а Нижний Новгород сожжён войсками под предводительством Арапши . Затем Борис Константинович расправился с мордовским войском, совершившим грабительский набег на окрестности Нижнего.

В средневековых источниках сообщается о гибели на Куликовом поле (1380) 50 суздальских и 50 нижегородских бояр. Однако, историки высказывают сомнения в участии воинов Нижегородско-Суздальского княжества в Куликовской битве. В частности, российский историк А. А. Горский провёл подробный сравнительный анализ военного сбора 1380 года с аналогичными сборами 1375 года для похода на Тверь и 1386 года для похода на Новгород . Согласно его выводам, воины Нижегородско-Суздальского княжества не участвовали в сборе 1380 года (хотя участвовали в сборах 1375 и 1386 годов).

Хронология

• 1341 - Городецкое княжество перешло к брату Александра Васильевича, Константину Васильевичу , затем к сыну Константина Васильевича, Андрею Константиновичу .
• 1350 - Константин Васильевич перенёс столицу в Нижний Новгород.
• 1356 - Андрей Константинович отдал Суздаль в удел своему брату, Дмитрию Константиновичу .
• 1359 - Дмитрий Константинович Суздальский получил ярлык на управление великим княжеством Владимирским.
• 1362 - великое княжество Владимирское передано Дмитрию Донскому (на тот момент ему 12 лет).
• 1363 - Дмитрий Суздальский возвратил себе Владимир, но ненадолго.
• 1365 - по смерти Андрея великим князем стал Дмитрий Константинович.
• 1366 - примирение Дмитрия Донского и Дмитрия Суздальского, брак Дмитрия Донского с дочерью Дмитрия Суздальского Евдокией .
• 1376 - совместный с Москвой поход на Булгар под началом Дмитрия Боброка .
• 1377 - Иван Дмитриевич , сын Дмитрия Суздальского, погиб в битве на реке Пьяне .
• 1380 - войска Нижегородско-Суздальского княжества приняли участие в Куликовской битве на стороне Дмитрия Донского. Практически всё войско Дмитрия Константиновича погибло в битве (в том числе около 100 бояр).
• 1382 - Дмитрий Константинович, во время похода Тохтамыша , желая обезопасить свое княжество, отправил в войско Ордынского хана своих сыновей: Василия и Симеона с тем, чтобы убедить хана в своей лояльности и избежать с ним войны. Эта цель была достигнута, но, находясь под

Удельные князья, свое имя получили от главных центров в их княжестве - Суздаля и Нижнего-Новгорода.

Относительно времени основании Суздаля (ныне уездного города Владимирской губернии) летописи не дают никаких указаний; во всяком случае, он одно из древнейших русских поселений и, без сомнения, существовал уже в конце X века. Первое достоверное упоминание о нем находим у Нестора под 1024 г.: "В се лето всташа вълъсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью". Следующие два столетия Суздаль с значительными прилегавшими к нему землями был волостью сначала Киевских, потом Переяславских, наконец Владимирских князей.

В 1237 г. он был сожжен Батыем, а его окрестности разорены.

В 1238 г., по уходе татар из северо-восточной Руси, великим князем Владимирским стал Ярослав Всеволодович, который в том же голу отдал Суздаль в самостоятельный удел младшему брату своему Святославу Всеволодовичу. 1238 год таким образом можно считать началом существования Суздальского удельного княжества.

Святослав прокняжил в Суздале только до 1246 г. включительно, когда (по смерти брата Ярослава) занял великокняжеский престол.

Хотя за Святославом не удержался эпитет князя Суздальского, вытесненный его великокняжеским званием (о Святославе Всеволодовиче см. том "Сабанеев - Смыслов"), тем не менее, он все же был первым князем в Суздале, и при установлении порядка смены князей на этом столе с него и следует начинать.

С переходом Святослава во Владимир Суздаль перешел к его племяннику Андрею Ярославичу (второй князь в Суздале), которым этот удел был сохранен за собою и в период его кратковременного великокняжения.

За ним следовали в порядке времени его сыновья Юрий, Михаил и Василий Андреевичи, затем сын последнего - Александр Васильевич.

При следующем Суздальском князе - Константине Васильевиче (младшем сыне Василия Андреевича) удел значительно был расширен новыми землями, - к нему были присоединены Нижний-Новгород, Городец, Юрьевец, Шуя и др., и даже резиденция князя на некоторое время (с 1350 г.) была перенесена в Нижний-Новгород.

С этой поры и все княжество стало называться Суздальско-Нижегородским, а иногда Суздальско-Городецким.

Нижний-Новгород основан в 1221 г. князем Юрием Всеволодовичем на месте древнего болгарского поселка с целью защиты от мордвы и болгар.

Находясь на слиянии Волги и Оки, город скоро стал важным торговым пунктом между Русью и азиатскими инородцами.

Как крайний восточный пункт Владимирского великого княжества, он имел также важное стратегическое значение, - значение сторожевой твердыни.

В 1238 г. он избежал, по-видимому, татарского разгрома, но потом подвергался ему неоднократно.

До слияния его с Суздальским княжеством он находился во владении великих князей Владимирских.

После присоединения к Суздалю Нижнего-Новгорода и других мест княжество самостоятельно просуществовало еще 42 года. В 1392 г. и Суздаль и Нижний-Новгород были присоединены к великому княжеству Московскому.

С этих пор Суздаль уже никогда не подымался из подчиненного положения, Нижний-Новгород же еще два раза (каждый раз ненадолго) приобретал значение самостоятельного княжества, - первый раз в 1412-1417 гг., когда князь Даниил Борисович при помощи Зелени-Салтана отнял город от Москвы, и второй раз в 1446-1450 гг., когда в нем княжили Василий и Федор Юрьевичи, получившие его от Василия Шемяки.

Таким образом, собственно Суздальское удельное княжество существовало 112 лет, а в соединении о Нижним-Новгородом еще 42 года, всего свыше 150 лет. Князья его достигали значительного могущества, с успехом боролись с другими удельными князьями и только пред усилившеюся Москвою должны были сложить оружие.

От Суздальских князей произошли шесть княжеских родов, все уже давно угасшие: в XV колене (от Рюрика) - князья Ногтевы, XVI колене - Шуйские, XVII - Горбатые-Шуйские и Глазатые-Шуйские, XVIII - князья Барбашины иХІХ - Скопины-Шуйские. I. Родословные: а) Рукописные: в Архиве министерства иностранных дел в Москве, №№ 84/110 (4°, гл. 9); 174/280 (F°, гл. 9); 187/296 ("Родословн. книга о великих князех от Августа Кесаря Римского и о великих князех Великие России Московского государства и о удельных князех", 4°); 222/383 ("Родословец", 4°); 592/1094 ("Родословец русских великих князей... и удельных князей русских"). - В Императорской Публичной библиотеке, отд. Q, IV, №№ 47, 102 и 272. - Там же, в отд. древнехранилища?. ?. Погодина, №№ 1518 ("Лествица великих государей и великих князей русских") и 1604. - В Московском обществе истории и древностей российских, №№ 177, 178 и 179 (4°, гл. 11). - В библиотеке Императ. академии наук, №№ 29 (4°, гл. 10), 31 (4°), 37 (F°.) - б) Изданные: "Родословная книга князей и дворян российских и выезжих" ("Бархатная книга"), ч. II, M., 1787 г., гл. 8. - T. Мальгин, "Зерцало российских государей", изд. 3-е, СПб., 1791 г. - М. Г. Спиридов, "Сокращенное описание служеб благородных российских дворян", М·, 1810 г. - "Родословная книга великих и удельных князей рода Рюрикова", в "Записках касательно Российской истории", ч. V, СПб., 1793 г. - Митон, "Родословная владетельн. российских князей по росписям H. M. Карамзина", Спб, 1821 г. - (Приписываемый Екатерине II) "Родословник князей великих и удельных рода Рюрикова", СПб., 1793 г. - "Родословная книга в трех списках, синодальному и двух других", издан. "Времен.

Импер. Московск.

Общ. Истор. и Древност.

Российск.", кн. X, М., 1851 г. - П. Строев, "О родословии владетельных князей русских", "Сын Отечества", 1844 г., ч. XIV и "Жизнь и труды П. М. Строева" - Н. Головин, "Родословная роспись потомков вел. кн. Рюрика", М., 1851 г. - П. Хавский, "О родословных росписях потомства вел. кн. Рюрика", "Северная Пчела", 1835 г., № 135. - Эрмерин, "Общий обзор родов, происшедших от вел. кн. Рюрика". - И. Жанти, "Родословная царей и князей русских... с присоединением хронологических таблиц", Тифлис, 1888 г. - Кн. П. Долгоруков, "Российская родословная книга", 2 тт., СПб., 1854-1855 гг. - Кн. Лобанов-Ростовский. "Русская родословная книга", СПб., 1895 г. - ?. ?. Петров, "Для немногих; специальные заметки по генеалогии, истории и искусству", СПб., 1871 г. - Его же, "История родов русского дворянства", т. І, СПб., 1885 г. - Гр. Бобринский, "Русские роды, внесенные в Общий Гербовник", СПб., 1890 г. - П. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома". - "Алфавитно-справочный перечень удельных князей русских и членов царствующего дома Романовых", СПб., 1871 г. - В. Дурасов, "Родословная книга всероссийского дворянства", ч. І, СПб., 1906 г. II. Летописи и акты: "Полное Собрание Русских Летописей", тт. I, II, IV - VIII, XV. - "Никоновская летопись", т. III - V". - В. Татищев, іИстория России", т. IV. - "Собрание Государственных Грамот и Договоров", т. І, №№ 41, 42, 62. - "Акты Исторические", т. ?, №№ 25, 28, 29, 38, 58. - "Нижегородский летописец", напеч. в "Древней Российской Вивлиофике" Новикова, в "Ученых Записках Казанского Университета", 1836 г., кн. II, стр. 126-157 и отд. издан А. С. Гацисским (лучшая редакция). - "Степенная книга", т. І, 66. - "Книга Большого Чертежа", изд. Г. И. Спасским, M., 1846 г. III. Пособия общего характера.

Н. М. Карамзин, "История госуд. Российского", СПб., 1843 г., тт. IV - V. - С. М. Соловьев, "История России", кн. І, по изд. т-ва "Обществен.

Польза". - М. М. Щербатов, "Российская история", т. II. - Истории России Иловайского, Бестужева-Рюмина и др. - Арцыбашев, "Повествование о России", т. II. - Проф. Сергеевич, "Лекции по русскому праву", СПб., 1887 г. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период", 2 тт., СПб., 1891 т. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г. IV. Сочинения специальные: а) О Суздале: Ананий Федоров, "О богоспасаемом граде Суждале", составл. в 1770 г., напечат. в "Древней Российск.

Вивлиофике" Новикова и во "Времен.

Московск.

Общ. Истор. и Древностей Российских", т. XXII. - Шаганов, "О древних гробницах в Суздале", "Нижегор.

Губернск.

Ведомости", 1847 г., № 40. - Его же, "Кидекша", ibid., 1847 г., № 68 (об основании Суздаля). - Митроп.

Евгений, "Словарь истор. духовн. писателей", т. I, стр. 34 (о том же). - Кисленский, "История Суздаля и его древн.", СПб., 1848 г. и "Журн. Минист.

Народн. Просвещ.", 1848 г., прибавл., стр. 19-47. - Протопопов, "Суздаль от княжения вел. кн. Юрия Долгорукого до нашествия татар", "Владимирск.

Губернск.

Ведом.", 1839 г., №№ 25, 26. - Его же, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", ibid., 1839 г., №№ 27, 30, 35-37. - Иеромонах Иоасаф, "Суздальские достопримечательности", ibid., 1839 г., №№ 3-13. - "О древнейших княжеских лицах, похороненных в Суздальском соборном храме", ibid., 1842 г., № 29. - Гр. М. В. Толстой, "Путевые заметки из древней Суздальской области", СПб., 1869 г. - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск Археологич. общества по отдел. русско-славянской археологии", т. І, СПб., 1851 г. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко юридических сведений" Калачова, кн. І. - A. Щекатов, "Географич. словарь Российского государства", т. V, 1807, стр. 1237 (о Суздале). - Семенов, "Географич.-статистический словарь". - Н. Барсов, "Материалы для историко-географич. словаря России". - б) О Нижнем-Новгороде: ?. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем Новгороде", "Отечеств.

Записки", 1840 г., т. XI, № 7, и "Журнал для чтения воспитан. военно-учебн. заведений", 1840 г., т. 27, №№ 106, 107. - Его же, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор.

Губ. Ведом.", 1847 г., № 4, стр. 13-15; № 5, стр. 17-19; № 6, стр. 21-22; № 7, стр. 25-27; № 8, стр. 29-30. - Его же, "История Нижнего-Новгорода до 1350", ibid., 1847 г., №№ 2, 3. - Им же сообщена "Легенда о возникновении Нижнего Новгорода", ibid., 1845 г., № 3 и 1847 г., № 7. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории и описание Нижнего-Новгорода", 2 тт., Н.-Новгор., 1857 г. - Ив. Гурьянов, "Историческое обозрение Нижнего-Новгорода", М., 1824 г. - "Основание Нижнего-Новгорода", "Журн. для чтения воспит. военно-учебн. заведений", 1848 г., т. 74, № 291. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., ч. 18, кн. 9, стр. 15-34. - "История событий, случившихся в Нижнем-Новгороде, от 1462 до 1600 г.", "Нижегор.

Губ. Вед.", 1846 г., №№ 50-52, 54-57. - Перетяткович, "Поволжье в XV и XVI вв." ("Очерки из истории края и его колонизации"). - Амвросий, "История российской иерархии", V, стр. 164. - Добротворский, "Описание Нижегородского Печерского монастырях - "Родословная таблица Нижегородских великих князей", "Памятная книжка Нижегородской губ. на 1895 г." - Хвольсон, "Ибн-Даста", стр. 188. - Н. Шиганов, "Для истории Горбатова", "Нижегор.

Губ. Ведом.", 1847 г., № 68. 1. Александр Васильевич, старший сын Василия Андреевича (7), шестой князь на суздальском столе, который он получил в 1309 г., после смерти отца, тем не менее, впервые упоминается В. А. только в 1327 г., когда он вместе с другими русскими князьями, под началом Ивана Калиты, ходил на Тверь с целью наказать тверского князя Александра Михайловича и жителей Твери за то, что последние истребили татарский отряд и его начальника Шевкала (Щелкана-Дудентьевича).

Александр Михайлович бежал во Псков, где был избран князем, но Калита не оставил его и там в покое и в 1329 г. предпринял поход на приютивший этого князя город. В этом походе опять-таки участвовал и А. В. От брака с неизвестной имел дочь Анастасию, бывшую второю женою тверского князя Бориса Александровича.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 74; т. IV, стр. 51, 53; т. V, стр. 218, 220; т. VII, стр. 200, 201, 203; т. XV, стр. 417. Никоновск. летоп., т. III, стр. 138, 151, 160. - "Степен. книга", т. І, стр. 66. - Амвросий, "История российск. иерархии", т. V, стр. 164. - Добротворский, "Описание Нижегородского Печерского монастыря". - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор.

Губ. Ведом.", 1847 г., №№ 3, 4. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижн.-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г., ч. І. - Карамзин, "История госуд. Российск.", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. V, стр. 349. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 922, 951, прим. 1. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 269, 388, 398-400, 478, 511. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб. 1876 г., стр. 125. 2. Александр Даниилович, прозванием Взметень, единственный сын Даниила Борисовича (10), упоминается в летописях только однажды, по случаю женитьбы его в 1419 г. на вдове Александра Ивановича Брюхатого (3), Василисе Васильевне.

Потомства он не имел. Полн. Собр. Русск. Летоп., т. V, стр. 261; т. VІІI, стр. 90. - Никоновск. лет., т. V, стр. 73. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведеве", "Нижегор.

Губ. Ведом.", 1846 г., № 46. - Карамзин, "История госуд. Российск.", т. V, прим. 254. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 433, 435, 441. 3. Александр Иванович, прозванием Брюхатый, единственный сын, по одним родословным, Ивана Васильевича (15), а по другим - Ивана Борисовича (14), что более вероятно, так как находит подтверждение в официальных документах.

Известия о нем довольно скудны.

До 1414 г. он был заодно с Суздальско-Нижегородскими князьями Даниилом (10) и Иваном (14) Борисовичами, Василием Семеновичем (9) и Иваном Васильевичем(15), боровшимися против Москвы за обладание Н.-Новгородом, когда же в этом году брат великого князя Юрий Димитриевич названных князей выгнал из Нижнего, оттеснив их за p. Cypy, А. И. поспешил примириться с великим князем, а несколько позже даже породнился с ним, женившись в 1418 г. на дочери его Василисе.

В виде приданого он получил Нижний Новгород и писался великим князем, хотя княжение его находилось, конечно, в полной зависимости от Москвы.

Прокняжил он недолго, так как в конце того же 1418 г. скончался, оставив единственного сына Семена, который потомства не имел. Полн. Собр. Русск. Летоп., т. І, стр. 235; т. V, стр. 261; т. VI, стр. 140; т. VIII, стр. 88. 90; т. XV, стр. 487. - Никоновск. летоп., т. V, стр. 67, 73. - "Нижегородск. летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Исторические", т. I, №№ 25, 38, 58. - "Акты Археографич. экспедиц.", т. I, № 17. - "Собрание Госуд. Грамот и Договор.", т. І, №№ 41, 42. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведеве", "Нижегор.

Губ. Вед.", 1846 г., № 46. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г., ч. I. Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 76; прим. 146, 254, 282. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 422, 431, 434-438, 441, 442. 4. Андрей Константинович, старший сын Константина Васильевича (17), восьмой князь Суздальско-Нижегородский, родился не позже 1329 г., впервые же в летописях упоминается только под 1355 г., когда умер его отец, и А. К. в ту же зиму отправился к хану Чанибеку: "и чествоваше его царь, и пожалова его, и даде ему стол отца его, княжение Суздальское и Нижний Новгород и Городец". Из орды А. К. возвратился "с честию и пожалованием" летом 1356 г., а через несколько месяцев после этого между ним и великим князем московским Иваном Ивановичем произошло в Переяславле свидание, о целях которого, ввиду умолчания летописей об этом, можно только догадываться.

А. К., характером мягкий и миролюбивый, не желая продолжать распрей из-за великокняжеского стола, так ревностно оспаривавшегося его отцом, первый, по-видимому, сделал некоторые шаги к примирению о Московским князем, в пользу последнего отказался от всяких притязаний на великое княжение, и упомянутое свидание для того, как кажется, и состоялось, чтобы этот отказ оформить.

Известно, что Московский князь щедро одарил "молодшего брата", т. е. А. К., и "отпустил его с миром". Под 1359 г, летописи отмечают А. К. пребывающим в орде, где в это время происходили смуты - дворцовые перевороты и ханоубийства следовали непрерывным рядом. Бранные времена в орде чуть было не захватили и А. К. в число своих жертв, что явствует из слов летописи: ".... едва упасе его Бог от горькия смерти от рук поганых". Когда ханский престол ненадолго занял один из многочисленных претендентов на него, Нарбус, все русские князья в том же 1359 г. ездили в орду с дарами и поклоном новому хану; среди них был и А. К. Около этого времени умер Московский князь Иван Иванович, и в связи с этим возник вопрос о том, кому сидеть на великокняжеском столе, ибо сын умершего, Димитрий (Донской), был еще ребенок.

Великокняжеский Владимирский престол хан предложил А. К., однако он "по то не поялся", т. е. от предложенной чести отказался, при том не из скромности, как склонны предполагать многие историки, а вероятнее из простого расчета: приняв дар, ему пришлось бы за него вести ожесточенную борьбу с другими князьями, и прежде всего с Москвою, меряться с которою для него было, разумеется, не под силу. Эти вполне вероятные соображения находят некоторое подтверждение и в словах, которые Татищев, неизвестно откуда их почерпнувший, влагает в уста A. K.: "Доискиваться ярлыка (на великое княжение) - потратить только деньги, а потом, когда вырастет Димитрий, то надобно будет воевать с ним, при том должно нарушить клятву, данную его отцу". Как известно, великокняжеский престол после отказа А. К. достался его младшему брату, Дмитрию Константиновичу (12), который менее чем через два года на опыте убедился в справедливости опасений А. К. В 1360 г. А. К. участвовал в съезде князей, состоявшемся в Костроме для решения вопроса о том, как ответить на требование хана о выдаче новгородских разбойников, "ушкуйников", на которых в орде жаловались жукотинские князья.

Надобно думать, что А. К. присоединился к общему мнению, в смысле удовлетворения требования.

Наряду с другими русскими князьями А. К. в 1361 г. отправился в орду представиться новому хану Хидырю и попал туда как раз в то время, когда там происходила новая "замятня" - Хидырь был убит старшим сыном, Темир-Хозем, в свою очередь тоже скоро убитым.

Русские князья поспешили удалиться.

На обратном пути из орды на?. ?. напал какой-то татарский князь Рятякозь, отбитый только с большим трудом.

В 1364 г. А. К., чувствуя сил своих умаление, постригся, а 2 июня 1365 г. скончался, пред смертью приняв схиму, и погребен в нижегородском Спасо-Преображенском монастыре.

О его характере летописи отзываются в самых теплых выражениях, называя его - кротким, смиренным, тихим, "зело духовным" и многодобродетельным.

Он был женат, по одним данным, на некоей Анастасии, происхождением нам неизвестной, а по другим - на дочери тверитянина Ивана Киасовского, Василисе, но потомства не оставил.

Еще при жизни А. К. дал уделы и двум младшим братьям: Димитрию (12) - Суздаль, а Борису (6) - Городец с Поволжьем, и только третьего из них Димитрия-младшего (13), прозвищем Ноготь, оставил без особой волости.

Полн. Собрание Русск. Летоп., т. I, стр. 231; т. IV, стр. 4-6, 63-65; т. V, стр. 228-230; т. VIII, стр. 10-11, 13. - ?иконовск. лет., т. III, стр. 205, 207, 212-218; т. IV, стр. 7-8, 18, 78-79. - Архангелогородск. лет. под 1360 г. - "Степенная книга", т. І, стр. 486. - "Временник" П. М. Строева, т. І, стр. 336. - М. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома", №№ 72, 328. - ?. ?. Петров, "История родов русского дворянства", т. І, родосл. таблица кн. Суздальских. - Татищев, "Российская история", т. IV, 188. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. IV, стр. 174, 181, 183; прим. 376, 396; т. V, стр. 3, 4; пр. 1, 4, 114, 137. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 956, 959. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 41, 49, 50, 104, 182, 344, 388, 403-409, 417, 423, 424. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Н.-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г., ч. І. - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижег. Губ. Вед.", 1847 г., №№ 4-8. - Его же, "История Нижнего Новгорода", там же, 1845 г. №№ 2 и 3. - "Нижегородский летописец" А. С. Гацисского. 5. Андрей Ярославич, второй князь Суздальский, с 1248 г. великий князь Владимирский (о нем см. отдельно - Андрей Ярославич). 6. Борис Константинович, третий сын Константина Васильевича (17), десятый князь Суздальский, князь Нижегородский и Городецкий, родился около 1335 г., но в летописях первый раз встречается только в 1354 г., по поводу его женитьбы на дочери великого князя литовского Ольгерда.

В следующем году умер отец Б. К., перед смертью назначив детям своим особые уделы: старшему сыну, Андрею (4), он дал Н.-Новгород, Дмитрию (12) - Суздаль, Б. К.-городец.

Десять лет спустя умер и Андрей, не оставив потомства.

Тогда Московский князь послал к нему преподобного Сергия (Радонежского) звать его на суд в Москву, на что Б. К. ответил, по словам летописи - "Князей судит только Бог", т. е. от суда отказался и в Москву, конечно, не поехал.

По настоянию митрополита и Димитрия Ивановича, Сергий применил резкую меру - затворил все церкви в Нижнем-Новгороде, но и это не помогло.

Когда же, наконец, все мирные средства были исчерпаны, Московский князь прибегнул к более действительному - послал свои полки на помощь Дмитрию, и последний, присоединив к ним и свою довольно значительную рать, в 1365 г. подошел к Нижнему-Новгороду.

Не надеясь на успешность сопротивления, Б. К. вышел брату навстречу и запросил мира, отступаясь от Нижнего.

Мир был дан, и Б. К. снова поселился в своем Городце.

С тех пор он ни разу не нарушил установившегося между ним и братом согласия и в этом отношении является редким и отрадным исключением на фоне тогдашней исторической жизни, когда нарушение заключенных договоров, сложение крестных целований и пр. были общим явлением.

Как брату Дмитрию, так и вел. кн. Московскому он всегда оставался верным союзником: в 1367 г. вместе с братом боролся против монгольского мурзы Булат-Темира, грабившего нижегородские земли; соединенными силами князья разбили татар и прогнали их за p. Пояну; в 1370 г., по требованию брата, он ходил на болгарского царя Асана, который сдался без битвы и был смещен с престола; далее, в 1375 г. Б. К. помогал Димитрию Ивановичу в борьбе его с Тверским князем Михаилом Александровичем; наконец, в 1377 г. Б. К. разбил и жестоко наказал мордву, сжегшую Нижний-Новгород и ограбившую удел Дмитрия, который сам в то время был бессилен, так как незадолго до того его полки были разгромлены y p. Пьяны ордынским выходцем Арапшею.

В 1383 г. умер Дмитрий Константинович, и вслед за этим возник вопрос, кому должен достаться главный в Суздальском княжестве удел, Нижний-Новгород, его ли детям или же Б. К., как следующему брату скончавшегося.

Б. К., находившийся в это время в орде у Тохтамыша, повел пред последним энергичные хлопоты и успел у него выпросить себе ярлык на Нижегородский удел. Сыновья же Дмитрия, Семен (20) и Василий (8) Кирдяпа, принуждены были тем самым довольствоваться Суздалем.

Этим она остались, конечно, недовольны, и в 1387 г., когда возвратился из орды младший из них, Василий, державшийся там с 1382 г. в качестве заложника, братья начали борьбу с Б. К. за Нижний и даже за Городец, на который получил ярлык от хана Василий.

Так как им помогал Московский князь, то Б. К. принужден был уступить силе, отступился от Нижнего и вновь поселился в Городце, который получил по заключенному с племянниками договору.

Считая свои права на Нижегородский удел несомненными, Б. К. не терял надежды возвратить его себе и ждал только удобного случая.

Такой случай представился в 1389 г., когда умер Димитрий Донской, в котором племянники Б. К. находили сильную поддержку.

Б. К. тотчас отправился в орду хлопотать о ярлыке.

Не застав в орде Тохтамыша, отправившегося к границам Персии воевать с Тамерланом, он нагнал его в пути, долгое время странствовал с ним, наконец, добился желаемого и в 1390 г. вернулся в Нижний.

Но и в этот раз княжение В. К. в Нижнем продолжалось недолго.

В 1393 г. Московский князь Василий Димитриевич поехал в орду "со многою честию и дары", "умздил" там всех ханских вельмож и самого хана в особенности и вместе с другими уделами получил ярлык и на княжество Нижегородское.

В том же году, возвратившись из орды, он отправил в Нижний-Новгород послов, которым нижегородские бояре, не любившие, как полагают некоторые историки, В. К. или, что вероятнее, понимавшие, на чьей стороне сила и успех, - предали город, а народу объявили, что он теперь принадлежит Московскому князю. Через некоторое время приехал в Нижний и Василий Димитриевич, схватил В. К., его жену и детей, заключил их в оковы и развел их по разным городам, а в Нижнем посадил своих наместников.

С этих пор прекратилась самостоятельность Нижегородского княжества, ставшего владением московских князей.

Скончался Б. К. в Суздале, по одним известиям в 1393 г., по другим - 12 мая 1394 г.; тело его погребено в суздальском Рождественско-Богородицком соборе; позже его прах был перенесен в городецкий Михайловский собор. Как упомянуто выше, он был женат на дочери литовского князя Ольгерда, Марии, и от брака с нею имел двух сыновей - Даниила(10) и Ивана (14) прозванием Тугий Лук. Б. K. известен еще как строитель: в 1372 г., в виде оплота от набегов мордвы, черемис и татар, он основал на p. Суре город. Курмыш (ныне уездный город в Симбирской губ.), а в 1369 г. поставил в Нижнем соборную церковь во имя Архангела Михаила.

Полное Собр. Русск. Летоп., т. IV, стр., 62, 65, 95, 99; т. V, стр. 228, 230, 242, 245; т. VI, стр. 122-124; т. VIII, стр. 9, 13-14, 16-17, 26, 48-50, 52, 60-62, 64; т. XV, стр. 446. - Никоновск. летоп., т. IIІ, стр. 204; т. IV, стр. 9-10, 17, 23-24, 34, 42-41, 54-56, 138, 142-143, 149, 191, 202, 203-241, 254-"Нижегородский летописец" изд. А. С. Гацисским. - "Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале", Анания Федорова, "Времен.

Московск.

Общ. Истории и Древностей Российских", т. XXII. - Протопопов, "Исторический очерк г. Суздаля". "Владим.

Губернские Ведом.", 1839 г., №№ 25-37. - Кисленский, "История Суздаля и его древности", СПб. 1848 г. - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск. Археологич. общ. по отдел. русско-славянск. археологии", т. І, СІІб., 1851 г. - Таганов, "О древних гробницах и Суздале", "Нижегородск.

Губ. Ведом.", 1847 г., № 40. - "Акты Археографич.

Экспедиции", т. ?, № 12. - ?. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г. - П. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств.

Записки", 1842 г., т. XI, отд. І. - Его же. "Нижегородское великое княжество", "Нижегор.

Губ. Вед ", 1847 г., №№ 6 и 7. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., кн. 9. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 174; прим. 377; т. V, стр. 4, 6, 21, 24, 27, 57, 62, 71, 74-76, 118; прим. 4, 33, 39, 114, 122, 137, 138, 144, 145. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 959, 960, 973, 974, 976, 985, 1009-1011. - "О древнейших княжеских лицах, погребенных в Суздальском соборном храме", "Владим.

Губсрнск.

Ведом.", 1842 г., № 29. - A. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Северной Руси", т. II, стр. 59, 223, 225, 308, 344, 397, 403, 404, 409-412, 414-429, 431, 434-437, 440, 443, 482, 544. - B. C. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 159. - "Энциклопед. словарь" Брокгауза-Ефрона, полутом 7, стр. 413. 7. Василий Андреевич, третий сын Андрея Ярославича (5), пятый князь в Суздале, которым владел три или четыре года, так как унаследовал его не ранее 1306-1307 г., когда умер брат?. ?., Михаил (8), а в 1309 г. скончался и сам?. ?.; он и упоминается только по поводу своей кончины, именно в Никоновской летописи, которая известия о нем явно перепутывает, считая его прямым потомком не Андрея Ярославича (5), а его брата - Александра Невского.

От брака с неизвестной имел двух сыновей - Александра (1) и Константина (17). Никоновская летоп., т. III, стр. 105 (ошибочно назван Михайловичем). - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-390, 397-399. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. IV, стр. 247, 263-Нижегородская летоп., изд. Гацисским. - H. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижн.-Новгорода", ч. І, гл. 1. - "Энциклопедич. словарь", Брокгауза-Ефрона, полут. 10, СПб., 1892 г., стр. 591. 8. Василий Дмитриевич, прозванием Кирдяпа, старший сын Дмитрия Константиновича (12), князь Суздальский и Городецкий, родился около 1350 г. На политическое поприще он выступил рано, именно с 1365 г. Выступление это стояло в связи с борьбой за Нижегородское княжество между отцом В. Д. и его дядей, Борисом Константиновичем (6), который самовольно занял Нижний-Новгород помимо старшего брата. По поручению отца, В. Д. в этом 1365 г. вместе с братом Семеном (20) ездил для переговоров к дяде, но тот не пустил его к себе; тогда В. Д. отправился в орду, откуда вскоре возвратился с ханским послом и, главное, с ярлыком для отца на великое княжение Владимирское, от которого Дмитрий Константинович, впрочем, добровольно отказался в пользу московского князя, чем обеспечил себе поддержку последнего в борьбе с Борисом.

Когда Борис был сломлен и Дмитрий Константинович сел в Нижнем, В. Д. получил Суздаль, в котором княжил до 1382 г. За это время о нем сохранились немногочисленные сведения: в 1367 г. он участвовал вместе с отцом и дядей Борисом в походе на ордынского выходца Булат-Темира, в 1370 г. только с дядей ходил на болгарского царя Асана и, наконец, в 1376 г. с братом Иваном (16) водил соединенную рать нижегородскую и московскую опять на болгар, которых под Казанью разбил, обложил данью и взял с них единовременный выкуп в размере 5000 руб. Есть известие, что В. Д. принадлежит инициатива происшедшего в 1374 г. в Нижнем избиения татарского посла Сарайки и его свиты, однако достоверность его сомнительна.

В трагической битве с татарами на p. Пьяне В. Д. не участвовал, находясь в это время в Суздале; получив же весть о поражении русских и о гибели брата Ивана, он отправился к месту битвы и там отыскал тело брата, которое привез в Нижний и предал земле. В 1382 г. на Русь и в частности на Москву надвинулась гроза в лице Тохтамыша.

В. Д. отцом, желавшим отклонять от Суздальско-Нижегородского княжества новый разгром, был послан с дарами навстречу хану. Когда москвичи отказались отворить пред Тохтамышем городские ворота, В. Д. и брат его Семен вступили с осажденными в переговоры, причем клялись им в отсутствии злых намерений у хана, добросовестно, по-видимому, будучи убеждены в этом. Однако, как оказалось, они заблуждались - хан, достигнув цели, вероломно нарушил обещание не убивать и не грабить, и В. Д. с братом являются, таким образом, косвенною причиною, хотя бы и невольною, произошедшей в Москве резни. Из-под Москвы Тохтамыш взял Б. Д. с собою в орду в качестве заложника, аманата.

Там он томился до 1386 г., когда, не будучи в силах долее выдерживать неволю, бежал, но на дороге был пойман и вновь доставлен в орду, где за свою попытку принял от хана "истому велию". Однако вскоре он успел чем-то умилостивить Тохту и в 1387 г. был отпущен на Русь, причем получил даже ярлык на Городец.

Возвратившись на Русь, В. Д. нашел, что владеть Городцом ему обидно, и стал домогаться Нижнего-Новгорода, в котором сидел его дядя Борис Константинович.

В союзе с братом Семеном он собрал суздальские, городецкие полки, выпросил помощь у Димитрия Ивановича Донского и подступил к Нижнему, под которым простоял восемь дней, и принудил дядю к сдаче. Однако В. Д. владел Нижним-Новгородом недолго, так как в 1389 г. он, по ханскому ярлыку, снова перешел к Борису, а несколько позже, в 1393 г., был присоединен к Москве вел. кн. Василием Димитриевичем (сыном Донского), который, не довольствуясь этим, пошел на Суздаль, где снова княжил В. Д. вместе с братом Семеном.

По данным Татищевского свода, Московский князь вывел братьев из Суздаля и дал им Шую, чем они, как старшие в роду Суздальско-Нижегородских князей, остались крайне недовольны и в 1394 г. "побежали" в орду добиваться своей вотчины, - полагать надо, не Суздаля, а Нижнего.

Великий князь послал за ними погоню, но братья ускользнули от нее. С этих пор вплоть до самой кончины В. Д. более в летописях не упоминается.

Надо думать, что он помирился с Московским князем, конечно, на всей воле последнего, причем, вероятно, получил Городец; по крайней мере, известно, что в нем он скончался, именно в 1403 г.; тело его предано земле в нижегородском Спасо-Преображенском соборе.

От брака с неизвестной он имел четырех сыновей: Ивана (15), Юрия (22), Федора (23) и Даниила (11), через которых считается родоначальником князей Шуйских старшей ветви. Полн. Собр. Pyccк. Летоп., т. IV, стр. 84, 86-87, 89, 95, 107, 145; т. V, стр. 242, 253; т. VI, стр. 98, 100-101, 103, 124, 132; т. VIII, стр. 13-14, 17, 24, 26, 42-43, 45, 47, 50, 52, 64. - Никоновская летоп., т. IV, стр. 8-10, 17, 24, 47-48, 53, 132, 135-137, 149, 155-156, 254, 256, 307. - Татищевск. свод, т. IV, стр. 375. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - Д. Кисленский, "История Суздаля и его древности", "Журнал Минист.

Нар. Просвещ.", 1848 г., прибавл., стр. 19-47. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", "Владим.

Губернск.

Ведом.", 1839 г., №№ 35-37. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко-юридических сведений" Калачова, т. I - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск. Археологич. общ. по отдел. русско-славянск. археологии", т. І, СПб., 1851 г. - ?. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств.

Записки", 1840 г., т. XI, № 7. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", ?.-Новгор., 1857 г., т. I. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СІІб., 1843 г., т. V, стр. 4, 24, 27, 45, 47, 57, 76; прим. 4, 31, 44, 90, 98, 114, 137, 144-146; т. XII, прим. 1. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 973, 974, 982, 983, 1010, 1011, 1012. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 223, 225, 245, 251, 323, 390, 409-417, 419, 420, 423-432, 434-440. 9. Василий Семенович, единственный сын Семена Дмитриевича (20), - о нем известно только, что он владел Шуей и что вместе с Даниилом (10) и Иваном (14) Борисовичами находился в Н.-Новгороде в 1414 г., когда их всех вытеснил оттуда брат великого князя, Юрий Дмитриевич.

Из шести безудельных сыновей его старший, Александр, прозванием Глазатый, дал начало угасшему роду князей Шуйских-Глазатых, а от третьего сына Александра, Ивана Барбаши, произошли князья Шуйские-Барбашины.

Друтой сын В. С., Иван, прозванием Горбатый, считается родоначальником также угасших князей Шуйских-Горбатых.

Из остальных детей В. С. следует отметить еще Андрея, прозвищем Лугвицу, павшего в бою у Суходрова, и Василия, прозванного Гребенкой, бывшего князем и воеводой в Пскове и Новгороде Великом без согласия Москвы и затем в 1477 г. перешедшего на службу к Иоанну III. Полн. Собр. Русск. Летоп., т. XV, стр. 487. - "Собр. Госуд. Грам. и Догов.", т. II (договор детей В. С. с Василием Темным). - Н. Шиганов, "Для истории Горбатова", "Нижегородск.

Губернск.

Вед.", 1847 г., № 68. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 225, 430, 438, 440, 441. 10. Данил Борисович, старший сын Бориса Константиновича (6), родился ранее 1370 г., вероятно в Нижнем-Новгороде, в первый раз упоминается под 1392 г., притом безыменно: в этом году великий князь Московский отнял у Бориса Константиновича Нижний-Новгород, а его самого, жену и детей захватил в плен и развел по разным городам.

Освободившись из неволи - когда именно, неизвестно, - Д. Б. жил сначала в орде, потом у казанских татар, в Болгарии.

Это скитание по чужим землям свидетельствует, что из неволи он, вероятно, бежал. Из Болгарии Д. Б., старший между наличными суздальско-нижегородскими князьями, или, как называют его летописи, "отчич Нижнего-Новгорода", пытался вырвать свою отчину из рук Московского князя Василия Димитриевича.

В 1411 г. он и его брат Иван (14) с болгарскими, жукотинскими и мордовскими князьями подошли к Нижнему и обложили его. Узнав об этом, Московский князь на выручку осажденным послал своего сына Петра, которому дал ростовские и ярославские полки. Противники встретились 15 января при с. Лыскове. "Бысть межи ими сеча зла", из которой Д. Б. вышел победителем, но не совсем ясно, сумел ли он использовать свое благоприятное положение, овладел ли Нижним или нет; только косвенные данные позволяют с некоторою вероятностью отвечать на этот вопрос утвердительно.

В том же 1411 г. Д. Б., "укрывая тайно от всех, приведе к себе", вероятно в Нижний, татарского царевича Талыча и в июле послал его вместе со своим боярином Семеном Карамышевым на Владимир, который был страшно разорен и опустошен.

Следующее известие о Д. Б. гласит, что он отправился в орду хлопотать о ярлыке на Нижегородское княжество, который и получил, благодаря тому, что хан Зелени-Салтан (Джедал-Эдин) гневался на Московского князя. Последний, однако, и сам пошел в орду, где нашел уже нового хана, брата и убийцу Зелени-Салтана, Керимбендея, который утвердил Нижний за Московским князем.

Тем не менее, Д. Б. не покорился, и только в 1414 г. посланный великим князем Юрий Димитриевич кн. Галицкий принудил его, после безуспешного сопротивления, уйти из Нижнего.

Три следующих за тем года Д. Б. скитался по разным землям, ища себе помощи против Москвы и нигде не находя ее. Видя бесплодность своих усилий, он и его брат Иван, который всегда делил с Д. Б. и радости и неудачи, в 1417 г. явились в Москву и примирились с великим князем, но этот мир был непродолжителен, так как уже в следующем году они бежали из Москвы, а куда - неизвестно.

На этом летописные известия о Д. Б. прекращаются.

От брака с Марией, отчеством и происхождением неизвестной (в иночестве Марина), он имел сына Александра, прозванием Взметень.

Полн. Собр. Русск. Лет., т. I, стр. 235; т. III, стр. 104; т. IV, стр. 12, 112, т. V, стр. 254. 261; т. VI, стр. 141: т. VIII, стр. 85, 88-90; т. XV, стр. 446, 485, 487. - Никоновск. летоп., т. IV, стр. 241; т. V, стр. 36-39. 44, 70. - "Нижегородск. летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Историч.", т. I, № 29. - "Акты Археографич.

Экспедиции", т. 1, № 18. - Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 118, 119; прим. 135, 146, 211. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Общ. Польза", кн. І, стр. 1012, 1013. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 59, 60, 90, 225, 308, 310, 344, 421, 431-434, 438, 440-441. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", ч. I, Н.-Новг., 1857 г. - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор.

Губ. Вед.", 1847 г., №№ 4-8. 11. Даниил Васильевич, четвертый и младший сын Василия Димитриевича Кирдяпы (8), известен только по одному отмеченному летописями факту: в 1411 г., находясь в рядах великокняжеских войск, он участвовал в битве при с. Лыскове; в этой битве он и пал. Родословные считают его бездетным.

Пол. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 104; т. IV, стр. 12; т. V, стр. 258; т. VIII, стр. 85; т. XV, стр. 485. - Никоновск.

Лет., т. V, стр. 36-39. - "Нижегородск.

Летопис.", изд. А. С. Гацисским. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. V, прим. 254. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князь Северной Руси", т. II, стр. 426, 432, 440. 12. Дмитрий Константинович старший, второй сын Константина Васильевича, девятый князь Суздальский и Нижегородский, одно время великий князь Владимирский, родился, как можно заключить из косвенных указаний Воскресенской и Никоновской летописей, в 1323 г. О первой половине его жизни не сохранилось никаких известий - впервые его имя на страницах летописей упоминается почему-то только под 1359 г., когда русские князья, а в числе их и Д. К., ездили в орду на поклон новому хану, Наврусу.

Замечательно, что в течение целых 35 лет ни разу даже не упоминаемый летописцами, следовательно, как можно думать по этому признаку, не принимавший никакого участия в современных событиях, ничем себя не проявивший и ничем не видавшийся, Д. ?. в эту поездку, благодаря отчасти стечениям обстоятельств, отчасти же, по-видимому, личным качествам, сразу же выдвигается на первый исторический план с тем, чтобы вскоре и сойти с него. Незадолго перед поездкой князей в орду скончался московский князь Иван Иванович, бывший в то же время и великим князем Владимирским.

Так как даже старший его сын, Димитрий (Донской), был малолетен, то возник вопрос, не отдать ли великокняжеский престол кому-нибудь старшему.

Хан предложил его сначала старшему брату Д. К., Андрею Константиновичу (4), но тот отказался от этой чести. Тогда Наврус дал ярлык Д. К. Последний, по выражению летописи, получил княжение "не по отчине и не по дедине", т. е. ни отец, ни дед его великими князьями Владимирскими не были, следовательно, наследственного права на это достоинство он не имел. Сам Д. К., однако, был другого мнения (хотя бы потому, что он был коленом старше детей Ивана Ивановича), ярлык принял и из орды направился непосредственно во Владимир, в котором, чтобы прочнее закрепить его за собою, остался жить, возвратив этому городу значение столицы.

Но Москва не думала уступать.

Бояре ее, привыкшие быть боярами сильнейших князей, не желали сойти на низшую ступень и приложили все силы, чтобы добыть ярлык для малолетнего Димитрия.

Последний был отправлен с этой целью в орду, где за него хлопотали влиятельные его родственники, князья тверской и ростовский, полагавшие, что для них безопаснее иметь на Владимирском столе безвольного малютку, чем взрослого честолюбца, каким они считали Д. К. В орде продолжались смуты, и добиться чего-нибудь не представлялось возможным.

Тогда московские бояре в 1362 г. двинули против Д. К. многочисленное войско, ввиду которого он, не считая возможным сопротивляться, отступился от великого княжения, и оно перешло к Димитрию Ивановичу.

На этом борьба Д. К. за великое княжение не закончилась.

В 1363 г. он снова получил великокняжеский ярлык, на этот раз от хана Мюрида, который гневался на московского князя и этим хотел его наказать.

Д. К. тотчас же поехал во Владимир, но прокняжил там только 12 дней, так как Димитрий Иванович опять пошел на него с большим войском, вытеснил его из Владимира, осадил в Суздале и принудил к миру на всей своей воле. Хотя в том году в Суздаль к Д. К. прибежали несколько влиятельных русских князей, в том или другом обиженных Москвою, и предлагали ему союз против последней, он, однако, не рискнул возобновить борьбу.

Даже когда в 1365 г. он в третий раз получил ярлык на великое княжение Владимирское и борьба за осуществление своих прав, так сказать, сама собою напрашивалась, Д. К., дважды испытав на себе могущество московского князя, предпочел уклониться от нее, добровольно отказавшись от ярлыка в пользу Димитрия Ивановича, чем снискал его расположение и обеспечил для себя в трудных случаях его поддержку, которая пригодилась в самом ближайшем времени.

В том же 1365 г. скончался Андрей Константинович, и Д. К., как старший после умершего, должен был унаследовать ему Нижний-Новгород, но его предупредил младший брат, Борис Константинович (6), который не допустил Д. К. даже въехать в город. При таких затруднительных обстоятельствах, сам не имея достаточной силы, чтобы управиться с самовольным братом, Д. К. обратился за помощью к Димитрию Ивановичу, который через посредничество св. Сергия Радонежского предложил сначала Борису суд, затем пригрозил закрытием всех церквей в Нижнем, а когда эти меры на Бориса не произвели воздействия, дал Д. К. значительное войско, во главе которого последний и подступил к Нижнему.

Силе Борис принужден был уступить, и Д. К. сел на княжение в Нижнем-Новгороде, наиболее крупном и богатом городе в суздальском княжестве, своему побежденному брату отдав Городец.

Оказанная Москвою помощь Д. К. окончательно примирила его с Димитрием Ивановичем, а в 1366 г. дружба между ними была закреплена узами свойства - московский князь женился на дочери Д. К., Евдокии.

Примирившись с Димитрием Ивановичем и с родным братом Борисом, Д. К. мог обратить свое внимание и на противников другого рода. Еще раньше Нижегородскую землю тревожили волжские пираты, "ушкуйники" или, как называет их Никоновская летопись, "младые дворянчики"; принятое в 1360 г. на костромском съезде князей, в котором участвовал и Д. К., решение о выдаче разбойников хану ни к чему не привело, так как они на своих легких судах, "ушкуях", были неуловимы.

В 1366 г. эти "младые дворянчики" внезапно подплыли на 200 ушкуях к самому Нижнему, ограбили здесь гостей и ушли с большой добычей, а Д. К. был бессилен даже преследовать их, ограничившись принятием лишь оборонительных мер на случай повторных набегов.

В 1367 г. он имел ратное дело с ордынским выходцем кн. Булат-Темиром, который, пользуясь непрекращающимися смутами в орде, овладел средним течением Волги и оттуда стал тревожить и грабить Нижегородскую область.

С целью разом покончить с этим хищником, Д. К. собрал значительное войско и лично вывел его против татарского князька, которого встретил у берегов Пьяны, сыгравшей такую роковую роль в судьбе Д. К., и наголову его разбил.

Наконец, в 1370 г. Д. К. послал брата Бориса и сына Василия против своего соседа, болгарского князя Асана (Осана), который, не вступая даже в бой, встретил русских с челобитьем и дарами.

Поход был предпринят Д. К. не по своей воле, так как с болгарами он поддерживал самые добрососедские отношения, а по приказанию хана, чем, вероятно, и объясняется довольно редкий в истории русских князей поступок: приняв от Асана челобитье и дары, они, тем не менее, его самого сместили и на Болгарское княжество посадили какого-то Салтана, сына Бакова, по-видимому - ставленника хана. В 1372 г., опасаясь новых набегов со стороны разбойников - "ушкуйников" и инородцев, Д. К. обнес Нижний-Новгород каменной стеной.

После этого о Д. К. нет никаких известий до 1374 г. В этом году к Нижнему-Новгороду подошли 1? тыс. татар, составлявшие, как видно, лишь передовой отряд более крупного войска и направлявшиеся к Москве, где в это время находился и Д. К., гостя на крестинах у зятя, Димитрия Ивановича.

Нижегородцы татар не только не пропустили, но напали на них, многих перебили, а главного посла, именем Сарайку, и его дружину захватили живьем и посадили в крепость.

Возвратившись из Москвы, Д. К. распорядился развести пленных татар по разным местам, но они, как повествует летопись, вырвались, пробились на архиерейский двор и оттуда, предводительствуемые Сарайкой, стали стрелять по нападавшим нижегородцам.

Последние, конечно, одолели и, придя в ожесточение, перебили всех татар. Мстя за свой отряд и послов, тогдашний хан Мамай выслал против Нижнего значительное войско, которое опустошило побережья pp. Киши и Пьяной, многих людей перебило и в полон побрало.

Оказать сопротивление Д. К. было не под силу. Так же пассивно отнесся он к нашествию татар и в следующем 1375 г., посланных Мамаем наказать его за то, что он помогал Московскому князю в походе последнего на Михаила Александровича, кн. Тверского, бывшего в то время в милости у Мамая. И на этот раз татары пожгли и пограбили нижегородские заселения и ушли с большим полоном.

Неизвестно по каким причинам, в 1376 г. у Д. К. вышла ссора с болгарами, и зимою этого года он предпринял против них поход, в котором его собственное многочисленное войско было усилено еще значительною ратью, присланною в помощь, по его просьбе, Московским князем. 16 марта русские подошли к Казани.

Принять бой жители вышли за город - начали стрелять, "гром пущаху, страшающе русские полки", выезжали на верблюдах в надежде всполошить у русских лошадей, но единодушного и стремительного натиска не выдержали и бежали в город, преследуемые и избиваемые русскими, которые потом стали разорять и грабить села и зимовища окрест Казани, а на Каме пожгли все болгарские суда. Не видя исхода, осажденные князья Махмет-Салтан и упомянутый выше Асан добили челом Д. К. двумя тысячами рублей, на воинов дали три тысячи, да кроме того принуждены были согласиться на обложение страны данью. В 1377 г. на Нижний-Новгород, не без ведома Мамая, пошел ратью выходец из Синей орды (от Аральского моря) царевич Арапша (Араб-шах), "ратник велий и мужествен, и крепок, и свиреп зело". Д. К. послал просить помощи у Московского князя, который явился лично к Нижнему и привел с собою многочисленные полки. Так как слухи о нашествии Арапши постепенно затихли, то Димитрий Иванович решил отъехать в Москву, свою рать оставив в распоряжении Д. К. Вскоре выяснилось, что татары до поры до времени скрываются у урочища Волчьих Вод (где-то в нынешней Симбирской губ.). Д. К. немедленно послал своего сына Ивана (16) и какого-то кн. Семена Михайловича с большой ратью, к которой присоединились и московские полки. В походе и войско и его начальники вели себя очень неосторожно: доспехи, щиты и шлемы держали на повозках, оружие имели не готовое к бою, "ездиша порты своя с плеч спущающе, а петли растегавше, аки в бане растрепаша", все "мед пиаху допиана и ловы деющее, потеху себе творяще... мняшесь дома суще". Между тем татары, тайно наведенные мордовскими князьями на русских, зашли с тыла и неподалеку от той же р. Пьяны 2 августа ударили на них, "бьюще, колюще и секуще". Среди русских полков возникла невообразимая паника: преследуемые и избиваемые татарами, люди бросились бежать в беспорядке к Пьяне, в водах которой многие нашли свою смерть, и среди них сын Д. К., Иван. Только небольшая горсть людей спаслась или осталась в живых в этой несчастной битве, память о которой долго еще жила у народа в саркастической "пословке": "За Пьяною люди пьяны". Победители-татары "сташа на костех", а затем быстрым маршем двинулись к Нижнему.

Думать об обороне при таких обстоятельствах, когда все войско было уничтожено, Д. К. не приходилось, и он ушел в Суздаль, а его примеру последовало и большинство жителей. 5 августа татары были уже в городе, перебили оставшихся там людей, дома, церкви и монастыри сожгли, а затем разрушительной лавой разлились по окрестностям Нижнего, все предавая огню и мечу. Княжество Д. K. нашествием Арапши до того было опустошено и ослаблено, что по уходе татар на него осмелилась напасть даже ничтожная мордва, побившая многих людей и пожегшая уцелевшие селения.

На борьбу с этим не столько несчастьем, сколько позором за Д. K. выступил его благородный брат Борис, который, наскоро собравши незначительное войско, бросился по следам уходящей мордвы, у той же роковой р. Пьяны настиг ее и жестоко разбил, отомстив за поругание.

Этим месть не ограничилась, и зимою того же 1377 г. Д. К. сам, собравшись с силами, выслал на хищников значительную рать, которая в союзе с присланными на помощь московскими полками всю Мордовскую землю "пусту сотвориша", селения разграбив и пожегши, жителей побив и полонив.

В отмщение за этот карательный поход на подвластную хану мордву, Мамай в 1378 г. выслал рать на Нижний.

Д. К., бывший в то время в Городце, поспешил домой, но жителей нашел разбежавшимися.

Не надеясь на успешность сопротивления, он попытался отделаться от бедствия откупом, но татары последний не приняли, вошли в город, пограбили и сожгли его и отправились в орду с большим полоном.

Описав эти бедственные события, летописи на некоторое время, года на четыре, перестают говорить о Д. ?. ?о-видимому, он не участвовал даже в Куликовской битве, может быть из-за своего бессилия, может быть и по некоторым соображениям.

Именно, можно думать, что напуганный предыдущими нашествиями татар и опасаясь еще больших опустошений, он не только не поддерживал Московского князя в его антиордынской политике, но напротив - стал искать для себя у хана милости.

Объяснение поворота Д. К. нужно искать в том, что ему приходилось труднее чем кому бы то ни было ввиду близкого соседства с татарами и еще ближайшего с подвластными им инородческими племенами и ввиду того, что и те и другие могли во всякое время набегать на нижегородские волости.

Действительно, когда в 1382 г. на Москву и вообще на Русь стала надвигаться грозная туча - с несметными полчищами шел победитель Мамая, Тохтамыш, Д. K., желая спасти свою землю от новых бед, отправил навстречу ему большое посольство во главе с своими сыновьями Василием (8) и Семеном (20), причем последние сопровождали хана во все время пребывания его на Руси. Такая покорность понравилась Тохтамышу, а он оставил земли Д. К. в покое, а на обратном пути в орду не по-татарски любезно ответил ему также посольством, во главе которого поставил своего шурина Шихмата.

Вместе с посольством был отпущен к Д. К. и его сын Семен, другого же хан взял с собою в орду в качестве заложника.

Скончался Д. К. 5 июля 1383 г., "жив всех лет 61", перед смертью приняв иноческий образ с именем Феодора; погребен в церкви св. Спаса. Он был женат на происхождением нам неизвестной Анне, от брака с которой имел троих сыновей - Василия (8), Ивана (16) и Семена (20), и двух дочерей - Марию, бывшую за Николаем Васильевичем Вельяминовым, и Евдокию - как сказано, жену Дмитрия Ивановича Донского.

Д. К. обладал древнейшим харатейным списком летописи Нестора; сделанный по его приказу список с этого списка дошел до нас и напечатан под названием "Лаврентьевской летописи". Полное Собр. Русск. Летоп., т. І, стр. 209, 230; т. III, стр. 87, 91; т. IV, стр. 63, 65, 70, 73, 74, 84, 86, 89, 91; т. V, стр. 228-230, 233, 236, 238, 239; т. VI, стр. 98, 100-111; т. VII, стр. 220; т. XV, стр. 428, 434-437. - Никоновск. летоп., т. III, стр. 214-215; т. IV, стр. 8, 12, 13, 17, 24-25, 34; 38, 40-48, 51-55, 79, 131-132, 137-142-Татищевск. свод, т. IV, стр. 203. - Летопись Львова, т. II, стр. 143. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисского. - "Акты Исторические", т. І, грамота от 1 авг. 1591 г. - Т. Мальгин, "Зерцало российских государей", изд. 3-е, СПб. 1791 г., стр. 336-М. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома", № 72. - П. H. Петров, "История родов русского дворянства", т. І, СПб. 1885 г., родосл. табл. кн. Суздальских. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г., т. I, стр. 24 и след.; т. II, стр. 49. - Н. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств.

Записки", 1842 г., т. XI, отд. I, стр. 17 и дал. - Его же, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор.

Губернск.

Ведом.", 1847 г., №№ 6 (о пословице: "Дмитрий да Борис за город подрались") и 17. - "История Нижнего-Новгорода до 1350 г ", ibid., 1847 г., №№ 2, 3. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., ч. 18, кн. 9, стр. 15-34. - Татищев, "Российская история", т. IV, стр. 188. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 181-184; прим. 326, 392, 396, 397; т. V, стр. 2, 4, 6, 20-21, 24-27, 45, 49, 57, 151, 187; прим. 1, 4, 39, 90, 98, 114; т. XII, стр. 1; прим. І. - Арцыбащев, "Повествование о России", т. II, стр. 122, 790, 793; прим. 872. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. польза", кн. 1, стр. 956, 957, 959, 960, 968, 973-976, 985. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельные князья Северн.

Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 40, 41, 49, 50, 85, 104, 105, 164, 182, 183, 218, 280, 281, 294, 297, 403-431, 438, 440, 482, 486, 544. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 159-160; прим. 712. 13. Дмитрий Константинович меньший, прозванием Ноготь, брат предыдущего, четвертый сын Константина Васильевича (17), князем Суздальским может быть назван только как представитель рода, ибо ни Суздалем, ни каким-либо особым уделом не владел, хотя, по-видимому, и имел кое-какие волости, данные ему старшими братьями на корм. Немногие сохранившиеся о нем летописные известия едва ли достоверны.

Согласно данным этих источников, в 1367 г. он вместе с старшими братьями Дмитрием (12) и Борисом (6) Константиновичами ходил против ордынского выходца Булат-Темира, разорявшего своими набегами Нижегородскую землю, а в 1375 г. был в походе Димитрия Ивановича (Донского) против Тверского князя Михаила Александровича.

Между тем сохранился официальный документ - данная суздальскому Васильевскому монастырю, - в котором 1353 годом помечается смерть кн. "Дмитрея Костянтиновица", и этот князь, по мнению А. В. Экземплярского, не кто иной, как Д. К. Известно имя его супруги - Мария, в иночестве Марина; она скончалась и погребена в Суздале, в нынешней церкви св. Александра Пертского, бывшей женским монастырем.

Д. К. имел единственного сына Юрия, через которого он считается родоначальником неудельных князей Ногтевых.

Полн. Собр. Русск. Лет, т. XV, стр. 435-Никоновск. лет., т. IV, стр. 17, 42. - "Акты Юридические", т. I, № 63. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк и история Н.-Новгорода", стр. 26. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. V, стр. 21; прим. 33. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 404, 422-423. 14. Иван Борисович, прозванием Тугой Лук, второй и младший сын Бориса Константиновича (6), родился в 1370 г. в Нижнем-Новгороде и там же был крещен митрополитом Алексием.

На арену политической деятельности выступил весьма рано - 12-ти лет; именно, в 1383 г. вслед за отцом отправился в орду, куда повез, как кажется, дополнительные подарки для хана Тохтамыша, у которого Борис Константинович искал милости, а через три года, следовательно, 15-ти лет, И. Б., по поручению отца, вновь ездил в орду - с целью, по-видимому, хлопотать у хана о дальнейшем задержании в орде Василия Кирдяпы (8), в котором Борис Константинович не без основания боялся увидеть опасного соперника на нижегородский стол. В 1392 г., когда Нижний-Новгород был насильственно отнят у Суздальских князей и присоединен к Москве, И. Б. вместе с отцом, матерью и братом попал к московскому князю в плен, из которого впоследствии бежал в орду. В дальнейшем его судьба тесным образом связана с судьбою его старшего брата, Даниила (10); вместе с ним он в 1411 г. привел к Нижнему казанских татар, вместе же выиграл битву при с. Лыскове у кн. Петра Дмитриевича, сына Московского князя, затем овладел Нижним, в 1412 г. ездил в орду, где выхлопотан был ярлык на Нижегородское княжество, в 1414 г. был изгнан Москвою из Нижнего, в 1417 г. примирился с великим князем и, наконец, в 1418 г. бежал из Москвы - неизвестно куда. Скончался И. Б., во всяком случае, в Нижнем, по одним известиям в том же 1418 г., по другим - в 1448 г. (вероятно, описка или опечатка), и там же погребен, в Спасо-Преображенском соборе.

На ком женат был И. Б. - неизвестно; что же касается его потомства, то одни родословные считают И. Б. бездетным, другие же дают ему сына Александра, прозванием Брюхатого (3). Полн. Собр. Русск. Лет., т. I, стр. 235; т. IV, стр. 112; т. V, стр. 261; т. VI, стр. 140; т. VIII, стр. 48-49, 88, 90; т. XV, стр. 446, 485, 487. - Никон. летоп., т. IV, стр. 67, 70, 73, 142, 155; т. V, стр. 36-39. - "Нижегородск. летописец", изд. A. C. Гацисским. - "Акты Исторические", т. I, №№ 25, 38. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведевке", "Нижегор.

Губ. Ведом.", 1846 г., № 46. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г. - Карамзин, "История госуд. Российск.", т. V, прим. 114, 122, 137, 146, 211. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Общ. Пользы", кн. І, стр. 1012, 1013. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 59, 60, 90, 91, 225, 308, 310, 344, 416, 419. 421, 432, 434-438, 440-442. - "Энциклоп. слов." Брокгауза-Ефрона, полут. 7, стр. 413; полут. 24, стр. 766. 15. Иван Васильевич, старший сын Василия Дмитриевича Кирдяпы (8), княжил в Суздале, но не самостоятельно, а под волей московского князя, которому в общем был покорен.

Только в 1414 г. он вошел в какую-то сделку со своими двоюродными дядьями, детьми Бориса Константиновича (6), боровшимися с Москвою за Нижний-Новгород, но скоро был усмирен братом великого князя, Юрием Дмитриевичем Галицким.

Скончался он в 1417 г. Некоторые родословные дают ему сына Александра Брюхатого (3), что едва ли правильно.

Полн. Собр. Русск. Лет., т. І, стр. 235; т. VI, стр. 140-141; т. VIII, стр. 88; т. XV, стр. 487. - Никоновск. летоп., т. V, стр. 67. - Карамзин, "История гос. Рос.", т. V, стр. 76; прим. 146. - "Собрание Государств.

Грам. и Договор.", т. І, № 39. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Обществ.

Пользы", кн. І, стр. 1012, 1013, 1127. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 225, 426, 434, 436-438, 440, 441. 16. Иван Дмитриевич, второй сын Дмитрия Константиновича (11), княжич Суздальско-Нижегородский, особого удела не имел. Сведения о нем немногочисленны: в 1367 г. вместе с отцом, дядей Борисом (6) и братьями преследовал Булат-Темира, в 1376 г. - участвовал в походе на Казань и в 1377 г. - ходил с нижегородскими и московскими войсками против пришедшего из Синей орды царевича Арапши, причем во время произошедшей 2 августа на берегах р. Пьяны трагической для русских битвы И. Д., спасаясь от татар, бросился в реку и утонул.

Тело его позже было разыскано братом Василием Дмитриевичем (8) и погребено в нижегородском Спасском соборе.

Потомства И. Д. не оставил и неизвестно даже, был ли он женат. Поли. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 91; т. IV, стр. 73; т. V, стр. 236; т. VIII, стр. 14, 24-26; т. XV, стр. 436-437. - Никоновск. лет., т. IV, стр. 17, 47-48, 51-63. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - H. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", т. І, Н.-Новг., 1857 г. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 24, 26, 27; прим. 39, 44-С. М. Соловьев, "История России", изд. "Обществ.

Пользы", кн. І, стр. 974, 975. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 413, 414, 417, 424, 425, 427. 17. Константин Васильевич, второй и младший сын Василия Андреевича (7), седьмой князь Суздальский - см. Константин Васильевич, князь суздальский. 18. Михаил Андреевич, второй сын Андрея Ярославича (5), четвертый князь в Суздале, который получил после смерти своего старшего брата Юрия (21) в 1279 г., а до этого года владел Городцем-Волжским.

Подобно брату, M. A. долгое время управлял одним Суздалем с его волостьми, в Нижнем-Новгороде же сидел сын Александра Невского, Андрей Александрович.

Только в 1304 г., после кончины этого князя, к М. А. перешел и Нижний-Новгород, для утверждения которого за собою он в 1305 г. ездил в орду. Добившись в орде своей цели, M. A. проехал прямо в утвержденный за ним город и там первым делом "изби вечники" - казнил и наказал многих жителей за то, что они побили бояр умершего кн. Андрея Александровича, притом такое решение приняли на вече, "чернь же - по мнению Карамзина - не имела власти судебной, исключительного права княжеского". В упомянутую поездку к хану М. А. женился на какой-то ордынке, именем нам неизвестной.

Никоновская летоп. по недоразумению дает ему сына Василия, на самом же деле М. А. потомства не оставил.

Кончину его на основании хронологических соображений следует отнести к 1306 или 1307 г. Полн. Собр. Русск. Лет., т. III, стр. 68, 22; т. IV, стр. 47; т. V, стр. 204; т. VII, стр. 84. - Никоновск. лет., т. НІ, стр. 67. - Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода". гл. І. - Карамзин, "История госуд. Российск.", изд. Эйнерлинга, т. IV, стр. 106; прим. 182, 209, 244, 263. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Общ. Пользы", кн. I, стр. 851. - A. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-391, 393, 396-398. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московск. княжеству", "Владим.

Губ. Вед.", 1839 г., №№ 27, 30, 35-37. 19. Святослав Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо, первый князь на Суздальском столе, с 1246 г. великий князь Владимирский [см. Святослав (Гавриил) Всеволодович]. 20. Семен Дмитриевич, младший сын Дмитрия Константиновича (11), двенадцатый кн. Суздальский, в летописях начинает упоминаться с 1375 г., когда был в походе Московского князя на Тверь, хотя с большим вероятием можно думать, что еще в 1367 г. он участвовал в преследовании мурзы Булат-Темира.

В 1377 г. С. Д., вместе с дядей Борисом Константиновичем (6) предводительствуя соединенными нижегородскими и московскими полками, ходил на мордву, осмелившуюся после несчастной для русских битвы y p. Пьяны с царевичем Арапшей напасть на Нижегородскую землю; поход был настолько жесток, что мордовская земля "сотворилась пуста". Во время нашествия на Русь в 1382 г. Тохтамыша С. Д., вместе с братом Василием (8), по поручению отца, сопровождал хана в походе на Москву и был одним из советовавших москвичам отворить городские ворота, так как хан питает-де самые мирные намерения, что, как указано в биографии Василия Дмитриевича, оказалось неверным: татары предали город страшному разрушению.

На обратном пути в орду Тохта, задержав при себе Василия Дмитриевича, самого С. Д. отпустил к отцу вместе со своим шурином Шихматом и целым посольством, наряженным ханом к Дмитрию Константиновичу в знак милости хана к нему за его покорность.

После смерти отца С. Д. в Нижнем-Новгороде занял княжеский стол его дядя Борис, а сам С. Д. и брат его должны были княжить в Суздале, чем остались недовольны и в 1387 г. с помощью московских войск отняли у дяди Нижний, в котором, однако, просидели не более двух лет, так как Борис Константинович добился ханского ярлыка на Нижний, и С. Д. с братом принуждены были уступить, снова севши в Суздале.

В 1393 г. Московский князь, купив в орде ярлык на нижегородское княжение, отнял Нижний у Бориса и выгнал С. Д. и Василия из Суздаля, дав им Шую. Братья остались новым уделом недовольны и "побежали" в орду жаловаться Тохтамышу, причем счастливо избежали погони, высланной им вслед из Москвы.

У Тохтамыша они, по-видимому, ничего не добились, и Василий, потерявши всякую надежду на возвращение вотчины, успокоился и помирился с Московским князем.

С. Д. однако не оставил своих домоганий и стал действовать уже самостоятельно.

В 1395 г. он, собравши кое-какие собственные силы и получив подкрепление от казанских татар, подступил к Нижнему и обложил его. Осажденные долго сопротивлялись, но, наконец, должны были согласиться на сдачу при условии, что ничего не будет разграблено, в чем С. Д. и его воины целовали крест, а татары "роту пили по своей вере". Тем не менее, последние не сдержали слова: ворвались в город и разграбили его. "Не аз творих месть, но татарове; а яз в них не волен, а с них не могу", приводит летопись оправдания С. Д. Московский князь вскоре послал сильный отряд на выручку нижегородцев; татары бежали, а с ними и С. Д., не желавший покориться великому князю и отказаться от Нижнего.

В 1399 г. С. Д. опять пытался при помощи казанских татар овладеть Нижним-Новгородом, но об этом заблаговременно узнали в Москве, откуда была послана за С. Д. погоня, которая преследовала его до Казани, но "не угониша". В 1401 г. великий князь снова послал двоих воевод искать С. Д. и его семью. Последние нашли семейство С. Д. в Мордовской земле и привезли его в Москву, где оно было заключено во дворе боярина Белеута.

Узнав об этом, С. Д., скрывавшийся в орде, стал просить у московского князя "мира и любви", что и получил в том же году. На мир Московский князь согласился, вероятно, под влиянием послания игумена Белозерского монастыря Кирилла, в котором он увещевал великого князя в его борьбе с суздальскими князьями не поддаваться злобе и чувству мщения, а быть справедливым, миролюбивым и мягкосердым.

После этого С. Д. уехал с семейством в Вятку, где скоро умер - 21 декабря 1402 г., оставив двоих сыновей, из которых только один известен по имени - Василий (9). Тщетные заботы и хлопоты С. Д. о возвращении своей вотчины летопись рисует следующими словами: "Сей же князь Семен Дмитреевич суздолскии из Нижнего Новагорода многи напасти подъят и многи истомы претерпе во Орде и на Руси, тружався добиваясь своея отчины, и 8 лет не почивая по ряду во Орде служил четырем царем: первому - Тахтамышу, второму - Аскак-Темирю, третьему - Темир-Кутлую, четвертому - Шадибеку; а все то поднимая рать на великого князя Василья Дмитреевича московского, како бы ему найти свою отчину - княжение Новагорода Нижнего, и Суздаль и Городец; и того ради мног труд подъя, и много напастей и бед претерпе, своего пристанища не имея и не обретая покоя ногама своима, и не успе ничтож". Полн. Собр. Русск. Летоп., т. ІV, стр. 84, 86-87, 89, 95, 101; т. V, стр. 233, 242-254; т. VI. стр. 98, 100-101, 103, 124, 128, 130-131, т. VIII, стр. 14, 22, 26, 42-43, 45, 47, 52, 64, 72; т. XV, стр. 435, 461, 470. - Никоновск. летоп., т. IV, стр. 17, 42-44, 54-55, 132, 135-137, 142, 155-156, 254, 256, 267, 278, 303-304. Татищевск. свод, т. IV, стр. 375. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Историч.", т. I, № 12. - Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 21, 27, 45, 47, 51, 57, 76; прим. 33, 90, 95, 98, 114, 137, 144-146, 175. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 976, 982, 983, 1010, 1011. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 223-225, 390, 412, 415-420, 423-431, 434, 440. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", "Владим.

Губ. Ведом.", 1839 г., №№ 27, 30, 35-37. - ?. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегородские Губ. Ведомости", 1847 г., №№ 4-8. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Нижн.-Новгород, 1857. 21. Юрий Андреевич, старший сын Андрея Ярославича (5), третий князь на суздальском столе, который он получил в 1264 г., после смерти отца. Наследственный удел достался ему значительно урезанным, ибо часть его, в центре которой был Городец-Волжский, по завещанию Андрея Ярославича перешла к племяннику последнего, сыну Александра Невского, Андрею Александровичу.

Владея Суздалем, Ю. А. тем не менее всю почти жизнь провел в Великом Новгороде, в котором он княжил, однако, не как призванный населением князь, а как наместник вел. кн. Тверского Ярослава Ярославича.

Дата рождения Ю. А. неизвестна, на историческую сцену же он, по летописным данным, выступил в 1267 г., когда новгородцы "сдумаша с князем своим Юрьем, хотеша идти на Литву". В челе с Ю. А. войско Великого Новгорода и двинулось к границам Литвы, подошло уже к Дубровке, - небольшой погост в нынешнем Порховском уезде, - но там произошла распря из-за дальнейшего пути: одни желали остаться верными принятому намерению, т. е. вторгнуться в Литву, другие советовали двинуться на Полоцк, а третьи, среди которых был, кажется, и Ю. А., настаивали на походе за Нарву, против ливонских рыцарей.

Последнее течение взяло верх, и войско пошло к подвластному датчанам Раковору (Везенбергу), которого, однако, взять не смогло и ограничилось опустошением прилегающего края, - "много земля их потратиша", по выражению летописи.

В следующем году новгородцы, с целью загладить предшествующую неудачу, снова двинулись к Раковору.

На этот раз в походе, кроме Ю. А., приняли участие, по просьбе новгородцев, и другие русские князья, в том числе Дмитрий Александрович переяславский, Святослав и Михаил Ярославичи, Константин Ростиславич смоленский, псковский князь Довмонт.

На p. Кеголи произошло большое кровопролитие, "страшное побоище, яко не видали ни отцы, ни деды", известное под именем Раковорской битвы, в которой новгородцы одержали решительную победу.

О роли Ю. А. в этой битве сохранился не совсем лестный для его памяти отзыв летописца: "Юрий вда плечи", т. е. показал неприятелю тыл; к тому же и на побудительные причины бегства летопись, хотя и не категорически, набрасывает подозрение словами; "или перевет был в нем, то Бог весть", а это, по толкованию новейших историков, означает, что молва подозревала его в сношениях с врагом.

Как бы то ни было, в следующем 1269 г. Ю. А. загладил свою вину. Движимые чувством мести, ливонцы во второй половине мая этого года подступили к Пскову и обложили его со всех сторон.

Тогда Ю. А. с новгородским войском пошел на выручку осажденным и принудил "божьих дворян", т. е. рыцарей, сначала к бегству, а затем к весьма невыгодному для них миру, заключенному "на всей воле новгородской". В последний раз Ю. А. упоминается в связи со ссорой между Ярославом Ярославичем и новгородцами; понятно, что Ю. А. принял сторону первого, оставил Новгород и засел в Торжке, где задерживал едущих в Новгород купцов и идущие туда суда и товары.

Неизвестно, был ли он женат, но потомства во всяком случае не оставил.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 59-61; т. IV, стр. 40, 43; т. V, стр. 193, 195, 199; т. VII, стр. 167-169, 174. - Никоновск. лет., т. III, стр. 46-49, 67. - Татищ. свод, т. IV, стр. 37. - Договорная грамота Новгорода с вел. кн. Ярославом Ярославовичем в Архиве Иностран. коллегии, № 1, напечат. в "Собр. Гос. Грам. и Догов.", т. I, № 1. - Н. Барсов, "Материалы для историч.-географич. словаря России". стр. 71. - Kelch, "Lieflandische Geschichte", p. 97. - Arndt. "Lieflandische Chronik", p. 63. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 62-64, 67; прим. 122, 123, 127, 128, 132, 182, 263, - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ.

Польза", кн. І, стр. 845, 851. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-390, 393-397, 451. - "Бархатная книга", ч. І, стр. 67. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 76-77. - Калайдович, "Историч. и хронологический опыт о посадниках новгородских", М., 1821 г. - Пасек, "Новгород сам в себе", "Чтение в Обществе Истор. и Древностей Российских", 1869 г., т. IV. 22. Юрий Васильевич, второй сын Василия Дмитриевича Кирдяпы (8), владел Шуей, известен только по родословным как родоначальник князей Шуйских, старшей ветви. Его сыновья Василий и Федор Юрьевичи жили в самое бурное время XV в., когда происходила упорная борьба между вел. кн. Василием Васильевичем (Темным) и претендентами на великокняжеский стол, князьями Галицкими.

Во время смут братья из своей вотчины бежали в Новгород Великий, а оттуда пришли к Шемяке и заключили с ним договор, по которому, "когда Бог даст ему (Шемяке) достать... великое княжение", они должны получить в независимое владение Суздаль, Нижний-Новгород, Городец и даже Вятку. Это была в последний раз вспыхнувшая мечта князей Суздальско-Нижегородских возвратить себе былые владения рода; с поражением Шемяки погасла навсегда и она. О третьем сыне Ю. В., Иване, известно только, что он скончался бездетным.

Василий Юрьевич имел двух сыновей - Василия же, прозванием Бледный, бывшего при Иоанне III наместником во Пскове и в Нижнем-Новгороде, и Михаила.

Средний из троих сыновей первого, Иван, по прозванию Скопа, является родоначальником особой ветви Шуйских князей, Скопиных-Шуйских; герой смутного времени, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский - его правнук.

Второй сын Василия Юрьевича Михаил, имел детей Ивана и Андрея, деда царя Василия Ивановича Шуйского.

П. Н. Петров, "История родов русского дворянства", т. I, СПб., 1885. - Кн. П. Долгоруков, "Российская родословная книга", т. І, СПб., 1854 г., стр. 233. - В. Дурасов, "Родословная книга всероссийского дворянства", ч. І, СПб., 1906 г. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко-юридических сведений" Калачева, кн. І. - Карамзин, "Истор. госуд. Росс.", т. XII, прим. 1. - Хилков, "Ядро российской истории", стр. 314. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 426, 436-439. 23. Федор Васильевич, третий сын Василия Дмитриевича Кирдяпы (8), известен только по родословным, которые считают его бездетным.

Н. Сербов. {Половцов}



Суздальские и Суздальско-Нижегородские князья

- удельные князья , свое имя получили от главных центров в их княжестве - Суздаля и Нижнего-Новгорода. Относительно времени основании Суздаля (ныне уездного города Владимирской губернии) летописи не дают никаких указаний; во всяком случае, он одно из древнейших русских поселений и, без сомнения, существовал уже в конце X века. Первое достоверное упоминание о нем находим у Нестора под 1024 г.: "В се лето всташа вълъсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью". Следующие два столетия Суздаль с значительными прилегавшими к нему землями был волостью сначала Киевских, потом Переяславских, наконец Владимирских князей. В 1237 г. он был сожжен Батыем, а его окрестности разорены. В 1238 г., по уходе татар из северо-восточной Руси, великим князем Владимирским стал Ярослав Всеволодович, который в том же голу отдал Суздаль в самостоятельный удел младшему брату своему Святославу Всеволодовичу. 1238 год таким образом можно считать началом существования Суздальского удельного княжества. Святослав прокняжил в Суздале только до 1246 г. включительно, когда (по смерти брата Ярослава) занял великокняжеский престол. Хотя за Святославом не удержался эпитет князя Суздальского, вытесненный его великокняжеским званием (о Святославе Всеволодовиче см. том "Сабанеев - Смыслов"), тем не менее, он все же был первым князем в Суздале, и при установлении порядка смены князей на этом столе с него и следует начинать. С переходом Святослава во Владимир Суздаль перешел к его племяннику Андрею Ярославичу (второй князь в Суздале), которым этот удел был сохранен за собою и в период его кратковременного великокняжения. За ним следовали в порядке времени его сыновья Юрий , Михаил и Василий Андреевичи , затем сын последнего - Александр Васильевич. При следующем Суздальском князе - Константине Васильевиче (младшем сыне Василия Андреевича) удел значительно был расширен новыми землями, - к нему были присоединены Нижний-Новгород, Городец, Юрьевец, Шуя и др., и даже резиденция князя на некоторое время (с 1350 г.) была перенесена в Нижний-Новгород. С этой поры и все княжество стало называться Суздальско-Нижегородским, а иногда Суздальско-Городецким.

Нижний-Новгород основан в 1221 г. князем Юрием Всеволодовичем на месте древнего болгарского поселка с целью защиты от мордвы и болгар. Находясь на слиянии Волги и Оки, город скоро стал важным торговым пунктом между Русью и азиатскими инородцами. Как крайний восточный пункт Владимирского великого княжества, он имел также важное стратегическое значение, - значение сторожевой твердыни. В 1238 г. он избежал, по-видимому, татарского разгрома, но потом подвергался ему неоднократно. До слияния его с Суздальским княжеством он находился во владении великих князей Владимирских.

После присоединения к Суздалю Нижнего-Новгорода и других мест княжество самостоятельно просуществовало еще 42 года. В 1392 г. и Суздаль и Нижний-Новгород были присоединены к великому княжеству Московскому. С этих пор Суздаль уже никогда не подымался из подчиненного положения, Нижний-Новгород же еще два раза (каждый раз ненадолго) приобретал значение самостоятельного княжества, - первый раз в 1412-1417 гг., когда князь Даниил Борисович при помощи Зелени-Салтана отнял город от Москвы, и второй раз в 1446-1450 гг., когда в нем княжили Василий и Федор Юрьевичи , получившие его от Василия Шемяки.

Таким образом, собственно Суздальское удельное княжество существовало 112 лет, а в соединении о Нижним-Новгородом еще 42 года, всего свыше 150 лет. Князья его достигали значительного могущества, с успехом боролись с другими удельными князьями и только пред усилившеюся Москвою должны были сложить оружие. От Суздальских князей произошли шесть княжеских родов, все уже давно угасшие: в XV колене (от Рюрика) - князья Ногтевы , XVI колене - Шуйские , XVII - Горбатые-Шуйские и Глазатые-Шуйские , XVIII - князья Барбашины иХІХ - Скопины-Шуйские.

I. Родословные: а ) Рукописные : в Архиве министерства иностранных дел в Москве, №№ 84/110 (4°, гл. 9); 174/280 (F°, гл. 9); 187/296 ("Родословн. книга о великих князех от Августа Кесаря Римского и о великих князех Великие России Московского государства и о удельных князех", 4°); 222/383 ("Родословец", 4°); 592/1094 ("Родословец русских великих князей... и удельных князей русских"). - В Императорской Публичной библиотеке, отд. Q, IV, №№ 47, 102 и 272. - Там же, в отд. древнехранилища Μ. Π. Погодина, №№ 1518 ("Лествица великих государей и великих князей русских") и 1604. - В Московском обществе истории и древностей российских, №№ 177, 178 и 179 (4°, гл. 11). - В библиотеке Императ. академии наук, №№ 29 (4°, гл. 10), 31 (4°), 37 (F°.) - б ) Изданные : "Родословная книга князей и дворян российских и выезжих" ("Бархатная книга"), ч. II, M., 1787 г., гл. 8. - T. Мальгин, "Зерцало российских государей", изд. 3-е, СПб., 1791 г. - М. Г. Спиридов, "Сокращенное описание служеб благородных российских дворян", М·, 1810 г. - "Родословная книга великих и удельных князей рода Рюрикова", в "Записках касательно Российской истории", ч. V, СПб., 1793 г. - Митон, "Родословная владетельн. российских князей по росписям H. M. Карамзина", Спб, 1821 г. - (Приписываемый Екатерине II) "Родословник князей великих и удельных рода Рюрикова", СПб., 1793 г. - "Родословная книга в трех списках, синодальному и двух других", издан. "Времен. Импер. Московск. Общ. Истор. и Древност. Российск.", кн. X, М., 1851 г. - П. Строев, "О родословии владетельных князей русских", "Сын Отечества", 1844 г., ч. XIV и "Жизнь и труды П. М. Строева" - Н. Головин, "Родословная роспись потомков вел. кн. Рюрика", М., 1851 г. - П. Хавский, "О родословных росписях потомства вел. кн. Рюрика", "Северная Пчела", 1835 г., № 135. - Эрмерин, "Общий обзор родов, происшедших от вел. кн. Рюрика". - И. Жанти, "Родословная царей и князей русских... с присоединением хронологических таблиц", Тифлис, 1888 г. - Кн. П. Долгоруков, "Российская родословная книга", 2 тт., СПб., 1854-1855 гг. - Кн. Лобанов-Ростовский. "Русская родословная книга", СПб., 1895 г. - Π. Η. Петров, "Для немногих; специальные заметки по генеалогии, истории и искусству", СПб., 1871 г. - Его же, "История родов русского дворянства", т. І, СПб., 1885 г. - Гр. Бобринский, "Русские роды, внесенные в Общий Гербовник", СПб., 1890 г. - П. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома". - "Алфавитно-справочный перечень удельных князей русских и членов царствующего дома Романовых", СПб., 1871 г. - В. Дурасов, "Родословная книга всероссийского дворянства", ч. І, СПб., 1906 г.

II. Летописи и акты: "Полное Собрание Русских Летописей", тт. I, II, IV - VIII, XV. - "Никоновская летопись", т. III - V". - В. Татищев, іИстория России", т. IV. - "Собрание Государственных Грамот и Договоров", т. І, №№ 41, 42, 62. - "Акты Исторические", т. Ι, №№ 25, 28, 29, 38, 58. - "Нижегородский летописец", напеч. в "Древней Российской Вивлиофике" Новикова, в "Ученых Записках Казанского Университета", 1836 г., кн. II, стр. 126-157 и отд. издан А. С. Гацисским (лучшая редакция). - "Степенная книга", т. І, 66. - "Книга Большого Чертежа", изд. Г. И. Спасским, M., 1846 г.

III. Пособия общего характера. Н. М. Карамзин, "История госуд. Российского", СПб., 1843 г., тт. IV - V. - С. М. Соловьев, "История России", кн. І, по изд. т-ва "Обществен. Польза". - М. М. Щербатов, "Российская история", т. II. - Истории России Иловайского, Бестужева-Рюмина и др. - Арцыбашев, "Повествование о России", т. II. - Проф. Сергеевич, "Лекции по русскому праву", СПб., 1887 г. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период", 2 тт., СПб., 1891 т. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г.

IV. Сочинения специальные: а ) О Суздале : Ананий Федоров, "О богоспасаемом граде Суждале", составл. в 1770 г., напечат. в "Древней Российск. Вивлиофике" Новикова и во "Времен. Московск. Общ. Истор. и Древностей Российских", т. XXII. - Шаганов, "О древних гробницах в Суздале", "Нижегор. Губернск. Ведомости", 1847 г., № 40. - Его же, "Кидекша", ibid., 1847 г., № 68 (об основании Суздаля). - Митроп. Евгений, "Словарь истор. духовн. писателей", т. I, стр. 34 (о том же). - Кисленский, "История Суздаля и его древн.", СПб., 1848 г. и "Журн. Минист. Народн. Просвещ.", 1848 г., прибавл., стр. 19-47. - Протопопов, "Суздаль от княжения вел. кн. Юрия Долгорукого до нашествия татар", "Владимирск. Губернск. Ведом.", 1839 г., №№ 25, 26. - Его же, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", ibid., 1839 г., №№ 27, 30, 35-37. - Иеромонах Иоасаф, "Суздальские достопримечательности", ibid., 1839 г., №№ 3-13. - "О древнейших княжеских лицах, похороненных в Суздальском соборном храме", ibid., 1842 г., № 29. - Гр. М. В. Толстой, "Путевые заметки из древней Суздальской области", СПб., 1869 г. - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск Археологич. общества по отдел. русско-славянской археологии", т. І, СПб., 1851 г. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко юридических сведений" Калачова, кн. І. - A. Щекатов, "Географич. словарь Российского государства", т. V, 1807, стр. 1237 (о Суздале). - Семенов, "Географич.-статистический словарь". - Н. Барсов, "Материалы для историко-географич. словаря России". - б ) О Нижнем-Новгороде : Π. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем Новгороде", "Отечеств. Записки", 1840 г., т. XI, № 7, и "Журнал для чтения воспитан. военно-учебн. заведений", 1840 г., т. 27, №№ 106, 107. - Его же, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор. Губ. Ведом.", 1847 г., № 4, стр. 13-15; № 5, стр. 17-19; № 6, стр. 21-22; № 7, стр. 25-27; № 8, стр. 29-30. - Его же, "История Нижнего-Новгорода до 1350", ibid., 1847 г., №№ 2, 3. - Им же сообщена "Легенда о возникновении Нижнего Новгорода", ibid., 1845 г., № 3 и 1847 г., № 7. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории и описание Нижнего-Новгорода", 2 тт., Н.-Новгор., 1857 г. - Ив. Гурьянов, "Историческое обозрение Нижнего-Новгорода", М., 1824 г. - "Основание Нижнего-Новгорода", "Журн. для чтения воспит. военно-учебн. заведений", 1848 г., т. 74, № 291. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., ч. 18, кн. 9, стр. 15-34. - "История событий, случившихся в Нижнем-Новгороде, от 1462 до 1600 г.", "Нижегор. Губ. Вед.", 1846 г., №№ 50-52, 54-57. - Перетяткович, "Поволжье в XV и XVI вв." ("Очерки из истории края и его колонизации"). - Амвросий, "История российской иерархии", V, стр. 164. - Добротворский, "Описание Нижегородского Печерского монастырях - "Родословная таблица Нижегородских великих князей", "Памятная книжка Нижегородской губ. на 1895 г." - Хвольсон, "Ибн-Даста", стр. 188. - Н. Шиганов, "Для истории Горбатова", "Нижегор. Губ. Ведом.", 1847 г., № 68.

1. Александр Васильевич , старший сын Василия Андреевича (7), шестой князь на суздальском столе, который он получил в 1309 г., после смерти отца, тем не менее, впервые упоминается В. А. только в 1327 г., когда он вместе с другими русскими князьями, под началом Ивана Калиты, ходил на Тверь с целью наказать тверского князя Александра Михайловича и жителей Твери за то, что последние истребили татарский отряд и его начальника Шевкала (Щелкана-Дудентьевича). Александр Михайлович бежал во Псков, где был избран князем, но Калита не оставил его и там в покое и в 1329 г. предпринял поход на приютивший этого князя город. В этом походе опять-таки участвовал и А. В. От брака с неизвестной имел дочь Анастасию , бывшую второю женою тверского князя Бориса Александровича.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 74; т. IV, стр. 51, 53; т. V, стр. 218, 220; т. VII, стр. 200, 201, 203; т. XV, стр. 417. Никоновск. летоп., т. III, стр. 138, 151, 160. - "Степен. книга", т. І, стр. 66. - Амвросий, "История российск. иерархии", т. V, стр. 164. - Добротворский, "Описание Нижегородского Печерского монастыря". - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор. Губ. Ведом.", 1847 г., №№ 3, 4. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижн.-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г., ч. І. - Карамзин, "История госуд. Российск.", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. V, стр. 349. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 922, 951, прим. 1. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 269, 388, 398-400, 478, 511. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб. 1876 г., стр. 125.

2. Александр Даниилович , прозванием Взметень , единственный сын Даниила Борисовича (10), упоминается в летописях только однажды, по случаю женитьбы его в 1419 г. на вдове Александра Ивановича Брюхатого (3), Василисе Васильевне. Потомства он не имел.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. V, стр. 261; т. VІІI, стр. 90. - Никоновск. лет., т. V, стр. 73. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведеве", "Нижегор. Губ. Ведом.", 1846 г., № 46. - Карамзин, "История госуд. Российск.", т. V, прим. 254. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 433, 435, 441.

3. Александр Иванович , прозванием Брюхатый , единственный сын, по одним родословным, Ивана Васильевича (15), а по другим - Ивана Борисовича (14), что более вероятно, так как находит подтверждение в официальных документах. Известия о нем довольно скудны. До 1414 г. он был заодно с Суздальско-Нижегородскими князьями Даниилом (10) и Иваном (14) Борисовичами, Василием Семеновичем (9) и Иваном Васильевичем(15), боровшимися против Москвы за обладание Н.-Новгородом, когда же в этом году брат великого князя Юрий Димитриевич названных князей выгнал из Нижнего, оттеснив их за p. Cypy, А. И. поспешил примириться с великим князем, а несколько позже даже породнился с ним, женившись в 1418 г. на дочери его Василисе. В виде приданого он получил Нижний Новгород и писался великим князем, хотя княжение его находилось, конечно, в полной зависимости от Москвы. Прокняжил он недолго, так как в конце того же 1418 г. скончался, оставив единственного сына Семена , который потомства не имел.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. І, стр. 235; т. V, стр. 261; т. VI, стр. 140; т. VIII, стр. 88. 90; т. XV, стр. 487. - Никоновск. летоп., т. V, стр. 67, 73. - "Нижегородск. летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Исторические", т. I, №№ 25, 38, 58. - "Акты Археографич. экспедиц.", т. I, № 17. - "Собрание Госуд. Грамот и Договор.", т. І, №№ 41, 42. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведеве", "Нижегор. Губ. Вед.", 1846 г., № 46. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г., ч. I. Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 76; прим. 146, 254, 282. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 422, 431, 434-438, 441, 442.

4. Андрей Константинович , старший сын Константина Васильевича (17), восьмой князь Суздальско-Нижегородский, родился не позже 1329 г., впервые же в летописях упоминается только под 1355 г., когда умер его отец, и А. К. в ту же зиму отправился к хану Чанибеку: "и чествоваше его царь, и пожалова его, и даде ему стол отца его, княжение Суздальское и Нижний Новгород и Городец". Из орды А. К. возвратился "с честию и пожалованием" летом 1356 г., а через несколько месяцев после этого между ним и великим князем московским Иваном Ивановичем произошло в Переяславле свидание, о целях которого, ввиду умолчания летописей об этом, можно только догадываться. А. К., характером мягкий и миролюбивый, не желая продолжать распрей из-за великокняжеского стола, так ревностно оспаривавшегося его отцом, первый, по-видимому, сделал некоторые шаги к примирению о Московским князем, в пользу последнего отказался от всяких притязаний на великое княжение, и упомянутое свидание для того, как кажется, и состоялось, чтобы этот отказ оформить. Известно, что Московский князь щедро одарил "молодшего брата", т. е. А. К., и "отпустил его с миром". Под 1359 г, летописи отмечают А. К. пребывающим в орде, где в это время происходили смуты - дворцовые перевороты и ханоубийства следовали непрерывным рядом. Бранные времена в орде чуть было не захватили и А. К. в число своих жертв, что явствует из слов летописи: ".... едва упасе его Бог от горькия смерти от рук поганых".

Когда ханский престол ненадолго занял один из многочисленных претендентов на него, Нарбус, все русские князья в том же 1359 г. ездили в орду с дарами и поклоном новому хану; среди них был и А. К. Около этого времени умер Московский князь Иван Иванович, и в связи с этим возник вопрос о том, кому сидеть на великокняжеском столе, ибо сын умершего, Димитрий (Донской), был еще ребенок. Великокняжеский Владимирский престол хан предложил А. К., однако он "по то не поялся", т. е. от предложенной чести отказался, при том не из скромности, как склонны предполагать многие историки, а вероятнее из простого расчета: приняв дар, ему пришлось бы за него вести ожесточенную борьбу с другими князьями, и прежде всего с Москвою, меряться с которою для него было, разумеется, не под силу. Эти вполне вероятные соображения находят некоторое подтверждение и в словах, которые Татищев, неизвестно откуда их почерпнувший, влагает в уста A. K.: "Доискиваться ярлыка (на великое княжение) - потратить только деньги, а потом, когда вырастет Димитрий, то надобно будет воевать с ним, при том должно нарушить клятву, данную его отцу". Как известно, великокняжеский престол после отказа А. К. достался его младшему брату, Дмитрию Константиновичу (12), который менее чем через два года на опыте убедился в справедливости опасений А. К.

В 1360 г. А. К. участвовал в съезде князей, состоявшемся в Костроме для решения вопроса о том, как ответить на требование хана о выдаче новгородских разбойников, "ушкуйников", на которых в орде жаловались жукотинские князья. Надобно думать, что А. К. присоединился к общему мнению, в смысле удовлетворения требования. Наряду с другими русскими князьями А. К. в 1361 г. отправился в орду представиться новому хану Хидырю и попал туда как раз в то время, когда там происходила новая "замятня" - Хидырь был убит старшим сыном, Темир-Хозем, в свою очередь тоже скоро убитым. Русские князья поспешили удалиться. На обратном пути из орды на Α. Κ. напал какой-то татарский князь Рятякозь, отбитый только с большим трудом.

В 1364 г. А. К., чувствуя сил своих умаление, постригся, а 2 июня 1365 г. скончался, пред смертью приняв схиму, и погребен в нижегородском Спасо-Преображенском монастыре. О его характере летописи отзываются в самых теплых выражениях, называя его - кротким, смиренным, тихим, "зело духовным" и многодобродетельным. Он был женат, по одним данным, на некоей Анастасии, происхождением нам неизвестной, а по другим - на дочери тверитянина Ивана Киасовского, Василисе, но потомства не оставил. Еще при жизни А. К. дал уделы и двум младшим братьям: Димитрию (12) - Суздаль, а Борису (6) - Городец с Поволжьем, и только третьего из них Димитрия-младшего (13), прозвищем Ноготь , оставил без особой волости.

Полн. Собрание Русск. Летоп., т. I, стр. 231; т. IV, стр. 4-6, 63-65; т. V, стр. 228-230; т. VIII, стр. 10-11, 13. - Ηиконовск. лет., т. III, стр. 205, 207, 212-218; т. IV, стр. 7-8, 18, 78-79. - Архангелогородск. лет. под 1360 г. - "Степенная книга", т. І, стр. 486. - "Временник" П. М. Строева, т. І, стр. 336. - М. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома", №№ 72, 328. - Π. Η. Петров, "История родов русского дворянства", т. І, родосл. таблица кн. Суздальских. - Татищев, "Российская история", т. IV, 188. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. IV, стр. 174, 181, 183; прим. 376, 396; т. V, стр. 3, 4; пр. 1, 4, 114, 137. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 956, 959. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 41, 49, 50, 104, 182, 344, 388, 403-409, 417, 423, 424. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Н.-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г., ч. І. - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижег. Губ. Вед.", 1847 г., №№ 4-8. - Его же, "История Нижнего Новгорода", там же, 1845 г. №№ 2 и 3. - "Нижегородский летописец" А. С. Гацисского.

5. Андрей Ярославич , второй князь Суздальский, с 1248 г. великий князь Владимирский (о нем см. отдельно - Андрей Ярославич ).

В 1383 г. умер Дмитрий Константинович, и вслед за этим возник вопрос, кому должен достаться главный в Суздальском княжестве удел, Нижний-Новгород, его ли детям или же Б. К., как следующему брату скончавшегося. Б. К., находившийся в это время в орде у Тохтамыша, повел пред последним энергичные хлопоты и успел у него выпросить себе ярлык на Нижегородский удел. Сыновья же Дмитрия, Семен (20) и Василий (8) Кирдяпа, принуждены были тем самым довольствоваться Суздалем. Этим она остались, конечно, недовольны, и в 1387 г., когда возвратился из орды младший из них, Василий, державшийся там с 1382 г. в качестве заложника, братья начали борьбу с Б. К. за Нижний и даже за Городец, на который получил ярлык от хана Василий. Так как им помогал Московский князь, то Б. К. принужден был уступить силе, отступился от Нижнего и вновь поселился в Городце, который получил по заключенному с племянниками договору. Считая свои права на Нижегородский удел несомненными, Б. К. не терял надежды возвратить его себе и ждал только удобного случая. Такой случай представился в 1389 г., когда умер Димитрий Донской, в котором племянники Б. К. находили сильную поддержку. Б. К. тотчас отправился в орду хлопотать о ярлыке. Не застав в орде Тохтамыша, отправившегося к границам Персии воевать с Тамерланом, он нагнал его в пути, долгое время странствовал с ним, наконец, добился желаемого и в 1390 г. вернулся в Нижний. Но и в этот раз княжение В. К. в Нижнем продолжалось недолго. В 1393 г. Московский князь Василий Димитриевич поехал в орду "со многою честию и дары", "умздил" там всех ханских вельмож и самого хана в особенности и вместе с другими уделами получил ярлык и на княжество Нижегородское. В том же году, возвратившись из орды, он отправил в Нижний-Новгород послов, которым нижегородские бояре, не любившие, как полагают некоторые историки, В. К. или, что вероятнее, понимавшие, на чьей стороне сила и успех, - предали город, а народу объявили, что он теперь принадлежит Московскому князю. Через некоторое время приехал в Нижний и Василий Димитриевич, схватил В. К., его жену и детей, заключил их в оковы и развел их по разным городам, а в Нижнем посадил своих наместников. С этих пор прекратилась самостоятельность Нижегородского княжества, ставшего владением московских князей. Скончался Б. К. в Суздале, по одним известиям в 1393 г., по другим - 12 мая 1394 г.; тело его погребено в суздальском Рождественско-Богородицком соборе; позже его прах был перенесен в городецкий Михайловский собор. Как упомянуто выше, он был женат на дочери литовского князя Ольгерда, Марии, и от брака с нею имел двух сыновей - Даниила (10) и Ивана (14) прозванием Тугий Лук. Б. K. известен еще как строитель: в 1372 г., в виде оплота от набегов мордвы, черемис и татар, он основал на p. Суре город. Курмыш (ныне уездный город в Симбирской губ.), а в 1369 г. поставил в Нижнем соборную церковь во имя Архангела Михаила.

Полное Собр. Русск. Летоп., т. IV, стр., 62, 65, 95, 99; т. V, стр. 228, 230, 242, 245; т. VI, стр. 122-124; т. VIII, стр. 9, 13-14, 16-17, 26, 48-50, 52, 60-62, 64; т. XV, стр. 446. - Никоновск. летоп., т. IIІ, стр. 204; т. IV, стр. 9-10, 17, 23-24, 34, 42-41, 54-56, 138, 142-143, 149, 191, 202, 203-241, 254-"Нижегородский летописец" изд. А. С. Гацисским. - "Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале", Анания Федорова, "Времен. Московск. Общ. Истории и Древностей Российских", т. XXII. - Протопопов, "Исторический очерк г. Суздаля". "Владим. Губернские Ведом.", 1839 г., №№ 25-37. - Кисленский, "История Суздаля и его древности", СПб. 1848 г. - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск. Археологич. общ. по отдел. русско-славянск. археологии", т. І, СІІб., 1851 г. - Таганов, "О древних гробницах и Суздале", "Нижегородск. Губ. Ведом.", 1847 г., № 40. - "Акты Археографич. Экспедиции", т. Ι, № 12. - Η. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г. - П. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств. Записки", 1842 г., т. XI, отд. І. - Его же. "Нижегородское великое княжество", "Нижегор. Губ. Вед ", 1847 г., №№ 6 и 7. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., кн. 9. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 174; прим. 377; т. V, стр. 4, 6, 21, 24, 27, 57, 62, 71, 74-76, 118; прим. 4, 33, 39, 114, 122, 137, 138, 144, 145. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 959, 960, 973, 974, 976, 985, 1009-1011. - "О древнейших княжеских лицах, погребенных в Суздальском соборном храме", "Владим. Губсрнск. Ведом.", 1842 г., № 29. - A. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Северной Руси", т. II, стр. 59, 223, 225, 308, 344, 397, 403, 404, 409-412, 414-429, 431, 434-437, 440, 443, 482, 544. - B. C. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 159. - "Энциклопед. словарь" Брокгауза-Ефрона, полутом 7, стр. 413.

7. Василий Андреевич , третий сын Андрея Ярославича (5), пятый князь в Суздале, которым владел три или четыре года, так как унаследовал его не ранее 1306-1307 г., когда умер брат Β. Α., Михаил (8), а в 1309 г. скончался и сам Β. Α.; он и упоминается только по поводу своей кончины, именно в Никоновской летописи, которая известия о нем явно перепутывает, считая его прямым потомком не Андрея Ярославича (5), а его брата - Александра Невского. От брака с неизвестной имел двух сыновей - Александра (1) и Константина (17).

Никоновская летоп., т. III, стр. 105 (ошибочно назван Михайловичем). - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-390, 397-399. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. IV, стр. 247, 263-Нижегородская летоп., изд. Гацисским. - H. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижн.-Новгорода", ч. І, гл. 1. - "Энциклопедич. словарь", Брокгауза-Ефрона, полут. 10, СПб., 1892 г., стр. 591.

8. Василий Дмитриевич , прозванием Кирдяпа , старший сын Дмитрия Константиновича (12), князь Суздальский и Городецкий, родился около 1350 г. На политическое поприще он выступил рано, именно с 1365 г. Выступление это стояло в связи с борьбой за Нижегородское княжество между отцом В. Д. и его дядей, Борисом Константиновичем (6), который самовольно занял Нижний-Новгород помимо старшего брата. По поручению отца, В. Д. в этом 1365 г. вместе с братом Семеном (20) ездил для переговоров к дяде, но тот не пустил его к себе; тогда В. Д. отправился в орду, откуда вскоре возвратился с ханским послом и, главное, с ярлыком для отца на великое княжение Владимирское, от которого Дмитрий Константинович, впрочем, добровольно отказался в пользу московского князя, чем обеспечил себе поддержку последнего в борьбе с Борисом. Когда Борис был сломлен и Дмитрий Константинович сел в Нижнем, В. Д. получил Суздаль, в котором княжил до 1382 г. За это время о нем сохранились немногочисленные сведения: в 1367 г. он участвовал вместе с отцом и дядей Борисом в походе на ордынского выходца Булат-Темира, в 1370 г. только с дядей ходил на болгарского царя Асана и, наконец, в 1376 г. с братом Иваном (16) водил соединенную рать нижегородскую и московскую опять на болгар, которых под Казанью разбил, обложил данью и взял с них единовременный выкуп в размере 5000 руб. Есть известие, что В. Д. принадлежит инициатива происшедшего в 1374 г. в Нижнем избиения татарского посла Сарайки и его свиты, однако достоверность его сомнительна. В трагической битве с татарами на p. Пьяне В. Д. не участвовал, находясь в это время в Суздале; получив же весть о поражении русских и о гибели брата Ивана, он отправился к месту битвы и там отыскал тело брата, которое привез в Нижний и предал земле.

В 1382 г. на Русь и в частности на Москву надвинулась гроза в лице Тохтамыша. В. Д. отцом, желавшим отклонять от Суздальско-Нижегородского княжества новый разгром, был послан с дарами навстречу хану. Когда москвичи отказались отворить пред Тохтамышем городские ворота, В. Д. и брат его Семен вступили с осажденными в переговоры, причем клялись им в отсутствии злых намерений у хана, добросовестно, по-видимому, будучи убеждены в этом. Однако, как оказалось, они заблуждались - хан, достигнув цели, вероломно нарушил обещание не убивать и не грабить, и В. Д. с братом являются, таким образом, косвенною причиною, хотя бы и невольною, произошедшей в Москве резни. Из-под Москвы Тохтамыш взял Б. Д. с собою в орду в качестве заложника, аманата. Там он томился до 1386 г., когда, не будучи в силах долее выдерживать неволю, бежал, но на дороге был пойман и вновь доставлен в орду, где за свою попытку принял от хана "истому велию". Однако вскоре он успел чем-то умилостивить Тохту и в 1387 г. был отпущен на Русь, причем получил даже ярлык на Городец.

Возвратившись на Русь, В. Д. нашел, что владеть Городцом ему обидно, и стал домогаться Нижнего-Новгорода, в котором сидел его дядя Борис Константинович. В союзе с братом Семеном он собрал суздальские, городецкие полки, выпросил помощь у Димитрия Ивановича Донского и подступил к Нижнему, под которым простоял восемь дней, и принудил дядю к сдаче. Однако В. Д. владел Нижним-Новгородом недолго, так как в 1389 г. он, по ханскому ярлыку, снова перешел к Борису, а несколько позже, в 1393 г., был присоединен к Москве вел. кн. Василием Димитриевичем (сыном Донского), который, не довольствуясь этим, пошел на Суздаль, где снова княжил В. Д. вместе с братом Семеном. По данным Татищевского свода, Московский князь вывел братьев из Суздаля и дал им Шую, чем они, как старшие в роду Суздальско-Нижегородских князей, остались крайне недовольны и в 1394 г. "побежали" в орду добиваться своей вотчины, - полагать надо, не Суздаля, а Нижнего. Великий князь послал за ними погоню, но братья ускользнули от нее. С этих пор вплоть до самой кончины В. Д. более в летописях не упоминается. Надо думать, что он помирился с Московским князем, конечно, на всей воле последнего, причем, вероятно, получил Городец; по крайней мере, известно, что в нем он скончался, именно в 1403 г.; тело его предано земле в нижегородском Спасо-Преображенском соборе. От брака с неизвестной он имел четырех сыновей: Ивана (15), Юрия (22), Федора (23) и Даниила (11), через которых считается родоначальником князей Шуйских старшей ветви.

Полн. Собр. Pyccк. Летоп., т. IV, стр. 84, 86-87, 89, 95, 107, 145; т. V, стр. 242, 253; т. VI, стр. 98, 100-101, 103, 124, 132; т. VIII, стр. 13-14, 17, 24, 26, 42-43, 45, 47, 50, 52, 64. - Никоновская летоп., т. IV, стр. 8-10, 17, 24, 47-48, 53, 132, 135-137, 149, 155-156, 254, 256, 307. - Татищевск. свод, т. IV, стр. 375. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - Д. Кисленский, "История Суздаля и его древности", "Журнал Минист. Нар. Просвещ.", 1848 г., прибавл., стр. 19-47. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", "Владим. Губернск. Ведом.", 1839 г., №№ 35-37. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко-юридических сведений" Калачова, т. I - Тихонравов, "Археологические заметки о г. Суздале и Шуе", "Записки Русск. Археологич. общ. по отдел. русско-славянск. археологии", т. І, СПб., 1851 г. - Π. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств. Записки", 1840 г., т. XI, № 7. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Η.-Новгор., 1857 г., т. I. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СІІб., 1843 г., т. V, стр. 4, 24, 27, 45, 47, 57, 76; прим. 4, 31, 44, 90, 98, 114, 137, 144-146; т. XII, прим. 1. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 973, 974, 982, 983, 1010, 1011, 1012. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 223, 225, 245, 251, 323, 390, 409-417, 419, 420, 423-432, 434-440.

9. Василий Семенович , единственный сын Семена Дмитриевича (20), - о нем известно только, что он владел Шуей и что вместе с Даниилом (10) и Иваном (14) Борисовичами находился в Н.-Новгороде в 1414 г., когда их всех вытеснил оттуда брат великого князя, Юрий Дмитриевич. Из шести безудельных сыновей его старший, Александр , прозванием Глазатый , дал начало угасшему роду князей Шуйских-Глазатых , а от третьего сына Александра, Ивана Барбаши , произошли князья Шуйские-Барбашины. Друтой сын В. С., Иван , прозванием Горбатый , считается родоначальником также угасших князей Шуйских-Горбатых. Из остальных детей В. С. следует отметить еще Андрея , прозвищем Лугвицу , павшего в бою у Суходрова, и Василия , прозванного Гребенкой , бывшего князем и воеводой в Пскове и Новгороде Великом без согласия Москвы и затем в 1477 г. перешедшего на службу к Иоанну III.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. XV, стр. 487. - "Собр. Госуд. Грам. и Догов.", т. II (договор детей В. С. с Василием Темным). - Н. Шиганов, "Для истории Горбатова", "Нижегородск. Губернск. Вед.", 1847 г., № 68. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 225, 430, 438, 440, 441.

10. Данил Борисович , старший сын Бориса Константиновича (6), родился ранее 1370 г., вероятно в Нижнем-Новгороде, в первый раз упоминается под 1392 г., притом безыменно: в этом году великий князь Московский отнял у Бориса Константиновича Нижний-Новгород, а его самого, жену и детей захватил в плен и развел по разным городам. Освободившись из неволи - когда именно, неизвестно, - Д. Б. жил сначала в орде, потом у казанских татар, в Болгарии. Это скитание по чужим землям свидетельствует, что из неволи он, вероятно, бежал. Из Болгарии Д. Б., старший между наличными суздальско-нижегородскими князьями, или, как называют его летописи, "отчич Нижнего-Новгорода", пытался вырвать свою отчину из рук Московского князя Василия Димитриевича. В 1411 г. он и его брат Иван (14) с болгарскими, жукотинскими и мордовскими князьями подошли к Нижнему и обложили его. Узнав об этом, Московский князь на выручку осажденным послал своего сына Петра, которому дал ростовские и ярославские полки. Противники встретились 15 января при с. Лыскове. "Бысть межи ими сеча зла", из которой Д. Б. вышел победителем, но не совсем ясно, сумел ли он использовать свое благоприятное положение, овладел ли Нижним или нет; только косвенные данные позволяют с некоторою вероятностью отвечать на этот вопрос утвердительно. В том же 1411 г. Д. Б., "укрывая тайно от всех, приведе к себе", вероятно в Нижний, татарского царевича Талыча и в июле послал его вместе со своим боярином Семеном Карамышевым на Владимир, который был страшно разорен и опустошен. Следующее известие о Д. Б. гласит, что он отправился в орду хлопотать о ярлыке на Нижегородское княжество, который и получил, благодаря тому, что хан Зелени-Салтан (Джедал-Эдин) гневался на Московского князя. Последний, однако, и сам пошел в орду, где нашел уже нового хана, брата и убийцу Зелени-Салтана, Керимбендея, который утвердил Нижний за Московским князем. Тем не менее, Д. Б. не покорился, и только в 1414 г. посланный великим князем Юрий Димитриевич кн. Галицкий принудил его, после безуспешного сопротивления, уйти из Нижнего.

Три следующих за тем года Д. Б. скитался по разным землям, ища себе помощи против Москвы и нигде не находя ее. Видя бесплодность своих усилий, он и его брат Иван, который всегда делил с Д. Б. и радости и неудачи, в 1417 г. явились в Москву и примирились с великим князем, но этот мир был непродолжителен, так как уже в следующем году они бежали из Москвы, а куда - неизвестно. На этом летописные известия о Д. Б. прекращаются. От брака с Марией , отчеством и происхождением неизвестной (в иночестве Марина ), он имел сына Александра , прозванием Взметень.

Полн. Собр. Русск. Лет., т. I, стр. 235; т. III, стр. 104; т. IV, стр. 12, 112, т. V, стр. 254. 261; т. VI, стр. 141: т. VIII, стр. 85, 88-90; т. XV, стр. 446, 485, 487. - Никоновск. летоп., т. IV, стр. 241; т. V, стр. 36-39. 44, 70. - "Нижегородск. летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Историч.", т. I, № 29. - "Акты Археографич. Экспедиции", т. 1, № 18. - Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 118, 119; прим. 135, 146, 211. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Общ. Польза", кн. І, стр. 1012, 1013. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 59, 60, 90, 225, 308, 310, 344, 421, 431-434, 438, 440-441. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", ч. I, Н.-Новг., 1857 г. - П. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор. Губ. Вед.", 1847 г., №№ 4-8.

11. Даниил Васильевич , четвертый и младший сын Василия Димитриевича Кирдяпы (8), известен только по одному отмеченному летописями факту: в 1411 г., находясь в рядах великокняжеских войск, он участвовал в битве при с. Лыскове; в этой битве он и пал. Родословные считают его бездетным.

Пол. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 104; т. IV, стр. 12; т. V, стр. 258; т. VIII, стр. 85; т. XV, стр. 485. - Никоновск. Лет., т. V, стр. 36-39. - "Нижегородск. Летопис.", изд. А. С. Гацисским. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. V, прим. 254. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князь Северной Руси", т. II, стр. 426, 432, 440.

12. Дмитрий Константинович старший , второй сын Константина Васильевича, девятый князь Суздальский и Нижегородский, одно время великий князь Владимирский, родился, как можно заключить из косвенных указаний Воскресенской и Никоновской летописей, в 1323 г. О первой половине его жизни не сохранилось никаких известий - впервые его имя на страницах летописей упоминается почему-то только под 1359 г., когда русские князья, а в числе их и Д. К., ездили в орду на поклон новому хану, Наврусу. Замечательно, что в течение целых 35 лет ни разу даже не упоминаемый летописцами, следовательно, как можно думать по этому признаку, не принимавший никакого участия в современных событиях, ничем себя не проявивший и ничем не видавшийся, Д. Κ. в эту поездку, благодаря отчасти стечениям обстоятельств, отчасти же, по-видимому, личным качествам, сразу же выдвигается на первый исторический план с тем, чтобы вскоре и сойти с него. Незадолго перед поездкой князей в орду скончался московский князь Иван Иванович, бывший в то же время и великим князем Владимирским. Так как даже старший его сын, Димитрий (Донской), был малолетен, то возник вопрос, не отдать ли великокняжеский престол кому-нибудь старшему. Хан предложил его сначала старшему брату Д. К., Андрею Константиновичу (4), но тот отказался от этой чести. Тогда Наврус дал ярлык Д. К. Последний, по выражению летописи, получил княжение "не по отчине и не по дедине", т. е. ни отец, ни дед его великими князьями Владимирскими не были, следовательно, наследственного права на это достоинство он не имел. Сам Д. К., однако, был другого мнения (хотя бы потому, что он был коленом старше детей Ивана Ивановича), ярлык принял и из орды направился непосредственно во Владимир, в котором, чтобы прочнее закрепить его за собою, остался жить, возвратив этому городу значение столицы. Но Москва не думала уступать. Бояре ее, привыкшие быть боярами сильнейших князей, не желали сойти на низшую ступень и приложили все силы, чтобы добыть ярлык для малолетнего Димитрия. Последний был отправлен с этой целью в орду, где за него хлопотали влиятельные его родственники, князья тверской и ростовский, полагавшие, что для них безопаснее иметь на Владимирском столе безвольного малютку, чем взрослого честолюбца, каким они считали Д. К. В орде продолжались смуты, и добиться чего-нибудь не представлялось возможным. Тогда московские бояре в 1362 г. двинули против Д. К. многочисленное войско, ввиду которого он, не считая возможным сопротивляться, отступился от великого княжения, и оно перешло к Димитрию Ивановичу.

На этом борьба Д. К. за великое княжение не закончилась. В 1363 г. он снова получил великокняжеский ярлык, на этот раз от хана Мюрида, который гневался на московского князя и этим хотел его наказать. Д. К. тотчас же поехал во Владимир, но прокняжил там только 12 дней, так как Димитрий Иванович опять пошел на него с большим войском, вытеснил его из Владимира, осадил в Суздале и принудил к миру на всей своей воле. Хотя в том году в Суздаль к Д. К. прибежали несколько влиятельных русских князей, в том или другом обиженных Москвою, и предлагали ему союз против последней, он, однако, не рискнул возобновить борьбу. Даже когда в 1365 г. он в третий раз получил ярлык на великое княжение Владимирское и борьба за осуществление своих прав, так сказать, сама собою напрашивалась, Д. К., дважды испытав на себе могущество московского князя, предпочел уклониться от нее, добровольно отказавшись от ярлыка в пользу Димитрия Ивановича, чем снискал его расположение и обеспечил для себя в трудных случаях его поддержку, которая пригодилась в самом ближайшем времени.

В том же 1365 г. скончался Андрей Константинович, и Д. К., как старший после умершего, должен был унаследовать ему Нижний-Новгород, но его предупредил младший брат, Борис Константинович (6), который не допустил Д. К. даже въехать в город. При таких затруднительных обстоятельствах, сам не имея достаточной силы, чтобы управиться с самовольным братом, Д. К. обратился за помощью к Димитрию Ивановичу, который через посредничество св. Сергия Радонежского предложил сначала Борису суд, затем пригрозил закрытием всех церквей в Нижнем, а когда эти меры на Бориса не произвели воздействия, дал Д. К. значительное войско, во главе которого последний и подступил к Нижнему. Силе Борис принужден был уступить, и Д. К. сел на княжение в Нижнем-Новгороде, наиболее крупном и богатом городе в суздальском княжестве, своему побежденному брату отдав Городец. Оказанная Москвою помощь Д. К. окончательно примирила его с Димитрием Ивановичем, а в 1366 г. дружба между ними была закреплена узами свойства - московский князь женился на дочери Д. К., Евдокии.

Примирившись с Димитрием Ивановичем и с родным братом Борисом, Д. К. мог обратить свое внимание и на противников другого рода. Еще раньше Нижегородскую землю тревожили волжские пираты, "ушкуйники" или, как называет их Никоновская летопись, "младые дворянчики"; принятое в 1360 г. на костромском съезде князей, в котором участвовал и Д. К., решение о выдаче разбойников хану ни к чему не привело, так как они на своих легких судах, "ушкуях", были неуловимы. В 1366 г. эти "младые дворянчики" внезапно подплыли на 200 ушкуях к самому Нижнему, ограбили здесь гостей и ушли с большой добычей, а Д. К. был бессилен даже преследовать их, ограничившись принятием лишь оборонительных мер на случай повторных набегов. В 1367 г. он имел ратное дело с ордынским выходцем кн. Булат-Темиром, который, пользуясь непрекращающимися смутами в орде, овладел средним течением Волги и оттуда стал тревожить и грабить Нижегородскую область. С целью разом покончить с этим хищником, Д. К. собрал значительное войско и лично вывел его против татарского князька, которого встретил у берегов Пьяны, сыгравшей такую роковую роль в судьбе Д. К., и наголову его разбил. Наконец, в 1370 г. Д. К. послал брата Бориса и сына Василия против своего соседа, болгарского князя Асана (Осана), который, не вступая даже в бой, встретил русских с челобитьем и дарами. Поход был предпринят Д. К. не по своей воле, так как с болгарами он поддерживал самые добрососедские отношения, а по приказанию хана, чем, вероятно, и объясняется довольно редкий в истории русских князей поступок: приняв от Асана челобитье и дары, они, тем не менее, его самого сместили и на Болгарское княжество посадили какого-то Салтана, сына Бакова, по-видимому - ставленника хана. В 1372 г., опасаясь новых набегов со стороны разбойников - "ушкуйников" и инородцев, Д. К. обнес Нижний-Новгород каменной стеной.

После этого о Д. К. нет никаких известий до 1374 г. В этом году к Нижнему-Новгороду подошли 1½ тыс. татар, составлявшие, как видно, лишь передовой отряд более крупного войска и направлявшиеся к Москве, где в это время находился и Д. К., гостя на крестинах у зятя, Димитрия Ивановича. Нижегородцы татар не только не пропустили, но напали на них, многих перебили, а главного посла, именем Сарайку, и его дружину захватили живьем и посадили в крепость. Возвратившись из Москвы, Д. К. распорядился развести пленных татар по разным местам, но они, как повествует летопись, вырвались, пробились на архиерейский двор и оттуда, предводительствуемые Сарайкой, стали стрелять по нападавшим нижегородцам. Последние, конечно, одолели и, придя в ожесточение, перебили всех татар. Мстя за свой отряд и послов, тогдашний хан Мамай выслал против Нижнего значительное войско, которое опустошило побережья pp. Киши и Пьяной, многих людей перебило и в полон побрало. Оказать сопротивление Д. К. было не под силу. Так же пассивно отнесся он к нашествию татар и в следующем 1375 г., посланных Мамаем наказать его за то, что он помогал Московскому князю в походе последнего на Михаила Александровича, кн. Тверского, бывшего в то время в милости у Мамая. И на этот раз татары пожгли и пограбили нижегородские заселения и ушли с большим полоном. Неизвестно по каким причинам, в 1376 г. у Д. К. вышла ссора с болгарами, и зимою этого года он предпринял против них поход, в котором его собственное многочисленное войско было усилено еще значительною ратью, присланною в помощь, по его просьбе, Московским князем. 16 марта русские подошли к Казани. Принять бой жители вышли за город - начали стрелять, "гром пущаху, страшающе русские полки", выезжали на верблюдах в надежде всполошить у русских лошадей, но единодушного и стремительного натиска не выдержали и бежали в город, преследуемые и избиваемые русскими, которые потом стали разорять и грабить села и зимовища окрест Казани, а на Каме пожгли все болгарские суда. Не видя исхода, осажденные князья Махмет-Салтан и упомянутый выше Асан добили челом Д. К. двумя тысячами рублей, на воинов дали три тысячи, да кроме того принуждены были согласиться на обложение страны данью.

В 1377 г. на Нижний-Новгород, не без ведома Мамая, пошел ратью выходец из Синей орды (от Аральского моря) царевич Арапша (Араб-шах), "ратник велий и мужествен, и крепок, и свиреп зело". Д. К. послал просить помощи у Московского князя, который явился лично к Нижнему и привел с собою многочисленные полки. Так как слухи о нашествии Арапши постепенно затихли, то Димитрий Иванович решил отъехать в Москву, свою рать оставив в распоряжении Д. К. Вскоре выяснилось, что татары до поры до времени скрываются у урочища Волчьих Вод (где-то в нынешней Симбирской губ.). Д. К. немедленно послал своего сына Ивана (16) и какого-то кн. Семена Михайловича с большой ратью, к которой присоединились и московские полки. В походе и войско и его начальники вели себя очень неосторожно: доспехи, щиты и шлемы держали на повозках, оружие имели не готовое к бою, "ездиша порты своя с плеч спущающе, а петли растегавше, аки в бане растрепаша", все "мед пиаху допиана и ловы деющее, потеху себе творяще... мняшесь дома суще". Между тем татары, тайно наведенные мордовскими князьями на русских, зашли с тыла и неподалеку от той же р. Пьяны 2 августа ударили на них, "бьюще, колюще и секуще". Среди русских полков возникла невообразимая паника: преследуемые и избиваемые татарами, люди бросились бежать в беспорядке к Пьяне, в водах которой многие нашли свою смерть, и среди них сын Д. К., Иван. Только небольшая горсть людей спаслась или осталась в живых в этой несчастной битве, память о которой долго еще жила у народа в саркастической "пословке": "За Пьяною люди пьяны". Победители-татары "сташа на костех", а затем быстрым маршем двинулись к Нижнему. Думать об обороне при таких обстоятельствах, когда все войско было уничтожено, Д. К. не приходилось, и он ушел в Суздаль, а его примеру последовало и большинство жителей. 5 августа татары были уже в городе, перебили оставшихся там людей, дома, церкви и монастыри сожгли, а затем разрушительной лавой разлились по окрестностям Нижнего, все предавая огню и мечу.

Княжество Д. K. нашествием Арапши до того было опустошено и ослаблено, что по уходе татар на него осмелилась напасть даже ничтожная мордва, побившая многих людей и пожегшая уцелевшие селения. На борьбу с этим не столько несчастьем, сколько позором за Д. K. выступил его благородный брат Борис, который, наскоро собравши незначительное войско, бросился по следам уходящей мордвы, у той же роковой р. Пьяны настиг ее и жестоко разбил, отомстив за поругание. Этим месть не ограничилась, и зимою того же 1377 г. Д. К. сам, собравшись с силами, выслал на хищников значительную рать, которая в союзе с присланными на помощь московскими полками всю Мордовскую землю "пусту сотвориша", селения разграбив и пожегши, жителей побив и полонив. В отмщение за этот карательный поход на подвластную хану мордву, Мамай в 1378 г. выслал рать на Нижний. Д. К., бывший в то время в Городце, поспешил домой, но жителей нашел разбежавшимися. Не надеясь на успешность сопротивления, он попытался отделаться от бедствия откупом, но татары последний не приняли, вошли в город, пограбили и сожгли его и отправились в орду с большим полоном.

Описав эти бедственные события, летописи на некоторое время, года на четыре, перестают говорить о Д. Κ. Πо-видимому, он не участвовал даже в Куликовской битве, может быть из-за своего бессилия, может быть и по некоторым соображениям. Именно, можно думать, что напуганный предыдущими нашествиями татар и опасаясь еще больших опустошений, он не только не поддерживал Московского князя в его антиордынской политике, но напротив - стал искать для себя у хана милости. Объяснение поворота Д. К. нужно искать в том, что ему приходилось труднее чем кому бы то ни было ввиду близкого соседства с татарами и еще ближайшего с подвластными им инородческими племенами и ввиду того, что и те и другие могли во всякое время набегать на нижегородские волости. Действительно, когда в 1382 г. на Москву и вообще на Русь стала надвигаться грозная туча - с несметными полчищами шел победитель Мамая, Тохтамыш, Д. K., желая спасти свою землю от новых бед, отправил навстречу ему большое посольство во главе с своими сыновьями Василием (8) и Семеном (20), причем последние сопровождали хана во все время пребывания его на Руси. Такая покорность понравилась Тохтамышу, а он оставил земли Д. К. в покое, а на обратном пути в орду не по-татарски любезно ответил ему также посольством, во главе которого поставил своего шурина Шихмата. Вместе с посольством был отпущен к Д. К. и его сын Семен, другого же хан взял с собою в орду в качестве заложника.

Скончался Д. К. 5 июля 1383 г., "жив всех лет 61", перед смертью приняв иноческий образ с именем Феодора ; погребен в церкви св. Спаса. Он был женат на происхождением нам неизвестной Анне , от брака с которой имел троих сыновей - Василия (8), Ивана (16) и Семена (20), и двух дочерей - Марию , бывшую за Николаем Васильевичем Вельяминовым, и Евдокию - как сказано, жену Дмитрия Ивановича Донского. Д. К. обладал древнейшим харатейным списком летописи Нестора; сделанный по его приказу список с этого списка дошел до нас и напечатан под названием "Лаврентьевской летописи".

Полное Собр. Русск. Летоп., т. І, стр. 209, 230; т. III, стр. 87, 91; т. IV, стр. 63, 65, 70, 73, 74, 84, 86, 89, 91; т. V, стр. 228-230, 233, 236, 238, 239; т. VI, стр. 98, 100-111; т. VII, стр. 220; т. XV, стр. 428, 434-437. - Никоновск. летоп., т. III, стр. 214-215; т. IV, стр. 8, 12, 13, 17, 24-25, 34; 38, 40-48, 51-55, 79, 131-132, 137-142-Татищевск. свод, т. IV, стр. 203. - Летопись Львова, т. II, стр. 143. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисского. - "Акты Исторические", т. І, грамота от 1 авг. 1591 г. - Т. Мальгин, "Зерцало российских государей", изд. 3-е, СПб. 1791 г., стр. 336-М. Д. Хмыров, "Перечень князей Рюрикова дома", № 72. - П. H. Петров, "История родов русского дворянства", т. І, СПб. 1885 г., родосл. табл. кн. Суздальских. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новгор., 1857 г., т. I, стр. 24 и след.; т. II, стр. 49. - Н. И. Мельников, "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Отечеств. Записки", 1842 г., т. XI, отд. I, стр. 17 и дал. - Его же, "Нижегородское великое княжество", "Нижегор. Губернск. Ведом.", 1847 г., №№ 6 (о пословице: "Дмитрий да Борис за город подрались") и 17. - "История Нижнего-Новгорода до 1350 г ", ibid., 1847 г., №№ 2, 3. - Духовский, "Взгляд на события, совершившиеся в течение шести веков в Нижнем-Новгороде", "Казанский Вестник", 1826 г., ч. 18, кн. 9, стр. 15-34. - Татищев, "Российская история", т. IV, стр. 188. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 181-184; прим. 326, 392, 396, 397; т. V, стр. 2, 4, 6, 20-21, 24-27, 45, 49, 57, 151, 187; прим. 1, 4, 39, 90, 98, 114; т. XII, стр. 1; прим. І. - Арцыбащев, "Повествование о России", т. II, стр. 122, 790, 793; прим. 872. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. польза", кн. 1, стр. 956, 957, 959, 960, 968, 973-976, 985. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельные князья Северн. Руси", т. II, СПб., 1891 г., стр. 40, 41, 49, 50, 85, 104, 105, 164, 182, 183, 218, 280, 281, 294, 297, 403-431, 438, 440, 482, 486, 544. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 159-160; прим. 712.

13. Дмитрий Константинович меньший , прозванием Ноготь , брат предыдущего, четвертый сын Константина Васильевича (17), князем Суздальским может быть назван только как представитель рода, ибо ни Суздалем, ни каким-либо особым уделом не владел, хотя, по-видимому, и имел кое-какие волости, данные ему старшими братьями на корм. Немногие сохранившиеся о нем летописные известия едва ли достоверны. Согласно данным этих источников, в 1367 г. он вместе с старшими братьями Дмитрием (12) и Борисом (6) Константиновичами ходил против ордынского выходца Булат-Темира, разорявшего своими набегами Нижегородскую землю, а в 1375 г. был в походе Димитрия Ивановича (Донского) против Тверского князя Михаила Александровича. Между тем сохранился официальный документ - данная суздальскому Васильевскому монастырю, - в котором 1353 годом помечается смерть кн. "Дмитрея Костянтиновица", и этот князь, по мнению А. В. Экземплярского, не кто иной, как Д. К. Известно имя его супруги - Мария , в иночестве Марина ; она скончалась и погребена в Суздале, в нынешней церкви св. Александра Пертского, бывшей женским монастырем. Д. К. имел единственного сына Юрия , через которого он считается родоначальником неудельных князей Ногтевых.

Полн. Собр. Русск. Лет, т. XV, стр. 435-Никоновск. лет., т. IV, стр. 17, 42. - "Акты Юридические", т. I, № 63. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк и история Н.-Новгорода", стр. 26. - Карамзин, "Истор. госуд. Российск.", т. V, стр. 21; прим. 33. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 404, 422-423.

14. Иван Борисович , прозванием Тугой Лук , второй и младший сын Бориса Константиновича (6), родился в 1370 г. в Нижнем-Новгороде и там же был крещен митрополитом Алексием. На арену политической деятельности выступил весьма рано - 12-ти лет; именно, в 1383 г. вслед за отцом отправился в орду, куда повез, как кажется, дополнительные подарки для хана Тохтамыша, у которого Борис Константинович искал милости, а через три года, следовательно, 15-ти лет, И. Б., по поручению отца, вновь ездил в орду - с целью, по-видимому, хлопотать у хана о дальнейшем задержании в орде Василия Кирдяпы (8), в котором Борис Константинович не без основания боялся увидеть опасного соперника на нижегородский стол. В 1392 г., когда Нижний-Новгород был насильственно отнят у Суздальских князей и присоединен к Москве, И. Б. вместе с отцом, матерью и братом попал к московскому князю в плен, из которого впоследствии бежал в орду. В дальнейшем его судьба тесным образом связана с судьбою его старшего брата, Даниила (10); вместе с ним он в 1411 г. привел к Нижнему казанских татар, вместе же выиграл битву при с. Лыскове у кн. Петра Дмитриевича, сына Московского князя, затем овладел Нижним, в 1412 г. ездил в орду, где выхлопотан был ярлык на Нижегородское княжество, в 1414 г. был изгнан Москвою из Нижнего, в 1417 г. примирился с великим князем и, наконец, в 1418 г. бежал из Москвы - неизвестно куда. Скончался И. Б., во всяком случае, в Нижнем, по одним известиям в том же 1418 г., по другим - в 1448 г. (вероятно, описка или опечатка), и там же погребен, в Спасо-Преображенском соборе. На ком женат был И. Б. - неизвестно; что же касается его потомства, то одни родословные считают И. Б. бездетным, другие же дают ему сына Александра , прозванием Брюхатого (3).

Полн. Собр. Русск. Лет., т. I, стр. 235; т. IV, стр. 112; т. V, стр. 261; т. VI, стр. 140; т. VIII, стр. 48-49, 88, 90; т. XV, стр. 446, 485, 487. - Никон. летоп., т. IV, стр. 67, 70, 73, 142, 155; т. V, стр. 36-39. - "Нижегородск. летописец", изд. A. C. Гацисским. - "Акты Исторические", т. I, №№ 25, 38. - П. И. Мельников, "Утвари в селе Медведевке", "Нижегор. Губ. Ведом.", 1846 г., № 46. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Н.-Новг., 1857 г. - Карамзин, "История госуд. Российск.", т. V, прим. 114, 122, 137, 146, 211. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Общ. Пользы", кн. І, стр. 1012, 1013. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 59, 60, 90, 91, 225, 308, 310, 344, 416, 419. 421, 432, 434-438, 440-442. - "Энциклоп. слов." Брокгауза-Ефрона, полут. 7, стр. 413; полут. 24, стр. 766.

15. Иван Васильевич , старший сын Василия Дмитриевича Кирдяпы (8), княжил в Суздале, но не самостоятельно, а под волей московского князя, которому в общем был покорен. Только в 1414 г. он вошел в какую-то сделку со своими двоюродными дядьями, детьми Бориса Константиновича (6), боровшимися с Москвою за Нижний-Новгород, но скоро был усмирен братом великого князя, Юрием Дмитриевичем Галицким. Скончался он в 1417 г. Некоторые родословные дают ему сына Александра Брюхатого (3), что едва ли правильно.

Полн. Собр. Русск. Лет., т. І, стр. 235; т. VI, стр. 140-141; т. VIII, стр. 88; т. XV, стр. 487. - Никоновск. летоп., т. V, стр. 67. - Карамзин, "История гос. Рос.", т. V, стр. 76; прим. 146. - "Собрание Государств. Грам. и Договор.", т. І, № 39. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Обществ. Пользы", кн. І, стр. 1012, 1013, 1127. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 225, 426, 434, 436-438, 440, 441.

16. Иван Дмитриевич , второй сын Дмитрия Константиновича (11), княжич Суздальско-Нижегородский, особого удела не имел. Сведения о нем немногочисленны: в 1367 г. вместе с отцом, дядей Борисом (6) и братьями преследовал Булат-Темира, в 1376 г. - участвовал в походе на Казань и в 1377 г. - ходил с нижегородскими и московскими войсками против пришедшего из Синей орды царевича Арапши, причем во время произошедшей 2 августа на берегах р. Пьяны трагической для русских битвы И. Д., спасаясь от татар, бросился в реку и утонул. Тело его позже было разыскано братом Василием Дмитриевичем (8) и погребено в нижегородском Спасском соборе. Потомства И. Д. не оставил и неизвестно даже, был ли он женат.

Поли. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 91; т. IV, стр. 73; т. V, стр. 236; т. VIII, стр. 14, 24-26; т. XV, стр. 436-437. - Никоновск. лет., т. IV, стр. 17, 47-48, 51-63. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - H. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", т. І, Н.-Новг., 1857 г. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 24, 26, 27; прим. 39, 44-С. М. Соловьев, "История России", изд. "Обществ. Пользы", кн. І, стр. 974, 975. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 413, 414, 417, 424, 425, 427.

17. Константин Васильевич , второй и младший сын Василия Андреевича (7), седьмой князь Суздальский - см. Константин Васильевич , князь суздальский .

18. Михаил Андреевич , второй сын Андрея Ярославича (5), четвертый князь в Суздале, который получил после смерти своего старшего брата Юрия (21) в 1279 г., а до этого года владел Городцем-Волжским. Подобно брату, M. A. долгое время управлял одним Суздалем с его волостьми, в Нижнем-Новгороде же сидел сын Александра Невского, Андрей Александрович. Только в 1304 г., после кончины этого князя, к М. А. перешел и Нижний-Новгород, для утверждения которого за собою он в 1305 г. ездил в орду. Добившись в орде своей цели, M. A. проехал прямо в утвержденный за ним город и там первым делом "изби вечники" - казнил и наказал многих жителей за то, что они побили бояр умершего кн. Андрея Александровича, притом такое решение приняли на вече, "чернь же - по мнению Карамзина - не имела власти судебной, исключительного права княжеского". В упомянутую поездку к хану М. А. женился на какой-то ордынке, именем нам неизвестной. Никоновская летоп. по недоразумению дает ему сына Василия, на самом же деле М. А. потомства не оставил. Кончину его на основании хронологических соображений следует отнести к 1306 или 1307 г.

Полн. Собр. Русск. Лет., т. III, стр. 68, 22; т. IV, стр. 47; т. V, стр. 204; т. VII, стр. 84. - Никоновск. лет., т. НІ, стр. 67. - Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода". гл. І. - Карамзин, "История госуд. Российск.", изд. Эйнерлинга, т. IV, стр. 106; прим. 182, 209, 244, 263. - С. М. Соловьев, "История России", изд. "Общ. Пользы", кн. I, стр. 851. - A. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-391, 393, 396-398. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московск. княжеству", "Владим. Губ. Вед.", 1839 г., №№ 27, 30, 35-37.

19. Святослав Всеволодович , сын Всеволода Большое Гнездо, первый князь на Суздальском столе, с 1246 г. великий князь Владимирский [см. Святослав (Гавриил ) Всеволодович ].

20. Семен Дмитриевич , младший сын Дмитрия Константиновича (11), двенадцатый кн. Суздальский, в летописях начинает упоминаться с 1375 г., когда был в походе Московского князя на Тверь, хотя с большим вероятием можно думать, что еще в 1367 г. он участвовал в преследовании мурзы Булат-Темира. В 1377 г. С. Д., вместе с дядей Борисом Константиновичем (6) предводительствуя соединенными нижегородскими и московскими полками, ходил на мордву, осмелившуюся после несчастной для русских битвы y p. Пьяны с царевичем Арапшей напасть на Нижегородскую землю; поход был настолько жесток, что мордовская земля "сотворилась пуста". Во время нашествия на Русь в 1382 г. Тохтамыша С. Д., вместе с братом Василием (8), по поручению отца, сопровождал хана в походе на Москву и был одним из советовавших москвичам отворить городские ворота, так как хан питает-де самые мирные намерения, что, как указано в биографии Василия Дмитриевича, оказалось неверным: татары предали город страшному разрушению. На обратном пути в орду Тохта, задержав при себе Василия Дмитриевича, самого С. Д. отпустил к отцу вместе со своим шурином Шихматом и целым посольством, наряженным ханом к Дмитрию Константиновичу в знак милости хана к нему за его покорность.

После смерти отца С. Д. в Нижнем-Новгороде занял княжеский стол его дядя Борис, а сам С. Д. и брат его должны были княжить в Суздале, чем остались недовольны и в 1387 г. с помощью московских войск отняли у дяди Нижний, в котором, однако, просидели не более двух лет, так как Борис Константинович добился ханского ярлыка на Нижний, и С. Д. с братом принуждены были уступить, снова севши в Суздале. В 1393 г. Московский князь, купив в орде ярлык на нижегородское княжение, отнял Нижний у Бориса и выгнал С. Д. и Василия из Суздаля, дав им Шую. Братья остались новым уделом недовольны и "побежали" в орду жаловаться Тохтамышу, причем счастливо избежали погони, высланной им вслед из Москвы. У Тохтамыша они, по-видимому, ничего не добились, и Василий, потерявши всякую надежду на возвращение вотчины, успокоился и помирился с Московским князем. С. Д. однако не оставил своих домоганий и стал действовать уже самостоятельно. В 1395 г. он, собравши кое-какие собственные силы и получив подкрепление от казанских татар, подступил к Нижнему и обложил его. Осажденные долго сопротивлялись, но, наконец, должны были согласиться на сдачу при условии, что ничего не будет разграблено, в чем С. Д. и его воины целовали крест, а татары "роту пили по своей вере". Тем не менее, последние не сдержали слова: ворвались в город и разграбили его. "Не аз творих месть, но татарове; а яз в них не волен, а с них не могу", приводит летопись оправдания С. Д. Московский князь вскоре послал сильный отряд на выручку нижегородцев; татары бежали, а с ними и С. Д., не желавший покориться великому князю и отказаться от Нижнего. В 1399 г. С. Д. опять пытался при помощи казанских татар овладеть Нижним-Новгородом, но об этом заблаговременно узнали в Москве, откуда была послана за С. Д. погоня, которая преследовала его до Казани, но "не угониша". В 1401 г. великий князь снова послал двоих воевод искать С. Д. и его семью. Последние нашли семейство С. Д. в Мордовской земле и привезли его в Москву, где оно было заключено во дворе боярина Белеута. Узнав об этом, С. Д., скрывавшийся в орде, стал просить у московского князя "мира и любви", что и получил в том же году. На мир Московский князь согласился, вероятно, под влиянием послания игумена Белозерского монастыря Кирилла, в котором он увещевал великого князя в его борьбе с суздальскими князьями не поддаваться злобе и чувству мщения, а быть справедливым, миролюбивым и мягкосердым. После этого С. Д. уехал с семейством в Вятку, где скоро умер - 21 декабря 1402 г., оставив двоих сыновей, из которых только один известен по имени - Василий (9). Тщетные заботы и хлопоты С. Д. о возвращении своей вотчины летопись рисует следующими словами: "Сей же князь Семен Дмитреевич суздолскии из Нижнего Новагорода многи напасти подъят и многи истомы претерпе во Орде и на Руси, тружався добиваясь своея отчины, и 8 лет не почивая по ряду во Орде служил четырем царем: первому - Тахтамышу, второму - Аскак-Темирю, третьему - Темир-Кутлую, четвертому - Шадибеку; а все то поднимая рать на великого князя Василья Дмитреевича московского, како бы ему найти свою отчину - княжение Новагорода Нижнего, и Суздаль и Городец; и того ради мног труд подъя, и много напастей и бед претерпе, своего пристанища не имея и не обретая покоя ногама своима, и не успе ничтож".

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. ІV, стр. 84, 86-87, 89, 95, 101; т. V, стр. 233, 242-254; т. VI. стр. 98, 100-101, 103, 124, 128, 130-131, т. VIII, стр. 14, 22, 26, 42-43, 45, 47, 52, 64, 72; т. XV, стр. 435, 461, 470. - Никоновск. летоп., т. IV, стр. 17, 42-44, 54-55, 132, 135-137, 142, 155-156, 254, 256, 267, 278, 303-304. Татищевск. свод, т. IV, стр. 375. - "Нижегородский летописец", изд. А. С. Гацисским. - "Акты Историч.", т. I, № 12. - Карамзин, "Истор. госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, т. V, стр. 21, 27, 45, 47, 51, 57, 76; прим. 33, 90, 95, 98, 114, 137, 144-146, 175. - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 976, 982, 983, 1010, 1011. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 223-225, 390, 412, 415-420, 423-431, 434, 440. - Протопопов, "Суздаль от нашествия татар до присоединения его к Московскому княжеству", "Владим. Губ. Ведом.", 1839 г., №№ 27, 30, 35-37. - Π. И. Мельников, "Нижегородское великое княжество", "Нижегородские Губ. Ведомости", 1847 г., №№ 4-8. - Н. Храмцовский, "Краткий очерк истории Нижнего-Новгорода", Нижн.-Новгород, 1857.

21. Юрий Андреевич , старший сын Андрея Ярославича (5), третий князь на суздальском столе, который он получил в 1264 г., после смерти отца. Наследственный удел достался ему значительно урезанным, ибо часть его, в центре которой был Городец-Волжский, по завещанию Андрея Ярославича перешла к племяннику последнего, сыну Александра Невского, Андрею Александровичу. Владея Суздалем, Ю. А. тем не менее всю почти жизнь провел в Великом Новгороде, в котором он княжил, однако, не как призванный населением князь, а как наместник вел. кн. Тверского Ярослава Ярославича. Дата рождения Ю. А. неизвестна, на историческую сцену же он, по летописным данным, выступил в 1267 г., когда новгородцы "сдумаша с князем своим Юрьем, хотеша идти на Литву". В челе с Ю. А. войско Великого Новгорода и двинулось к границам Литвы, подошло уже к Дубровке, - небольшой погост в нынешнем Порховском уезде, - но там произошла распря из-за дальнейшего пути: одни желали остаться верными принятому намерению, т. е. вторгнуться в Литву, другие советовали двинуться на Полоцк, а третьи, среди которых был, кажется, и Ю. А., настаивали на походе за Нарву, против ливонских рыцарей. Последнее течение взяло верх, и войско пошло к подвластному датчанам Раковору (Везенбергу), которого, однако, взять не смогло и ограничилось опустошением прилегающего края, - "много земля их потратиша", по выражению летописи. В следующем году новгородцы, с целью загладить предшествующую неудачу, снова двинулись к Раковору. На этот раз в походе, кроме Ю. А., приняли участие, по просьбе новгородцев, и другие русские князья, в том числе Дмитрий Александрович переяславский, Святослав и Михаил Ярославичи, Константин Ростиславич смоленский, псковский князь Довмонт. На p. Кеголи произошло большое кровопролитие, "страшное побоище, яко не видали ни отцы, ни деды", известное под именем Раковорской битвы, в которой новгородцы одержали решительную победу. О роли Ю. А. в этой битве сохранился не совсем лестный для его памяти отзыв летописца: "Юрий вда плечи", т. е. показал неприятелю тыл; к тому же и на побудительные причины бегства летопись, хотя и не категорически, набрасывает подозрение словами; "или перевет был в нем, то Бог весть", а это, по толкованию новейших историков, означает, что молва подозревала его в сношениях с врагом. Как бы то ни было, в следующем 1269 г. Ю. А. загладил свою вину. Движимые чувством мести, ливонцы во второй половине мая этого года подступили к Пскову и обложили его со всех сторон. Тогда Ю. А. с новгородским войском пошел на выручку осажденным и принудил "божьих дворян", т. е. рыцарей, сначала к бегству, а затем к весьма невыгодному для них миру, заключенному "на всей воле новгородской". В последний раз Ю. А. упоминается в связи со ссорой между Ярославом Ярославичем и новгородцами; понятно, что Ю. А. принял сторону первого, оставил Новгород и засел в Торжке, где задерживал едущих в Новгород купцов и идущие туда суда и товары. Скончался Ю. А. 8 марта 1279 г. и погребен в Суздале, в храме Богоматери. Неизвестно, был ли он женат, но потомства во всяком случае не оставил.

Полн. Собр. Русск. Летоп., т. III, стр. 59-61; т. IV, стр. 40, 43; т. V, стр. 193, 195, 199; т. VII, стр. 167-169, 174. - Никоновск. лет., т. III, стр. 46-49, 67. - Татищ. свод, т. IV, стр. 37. - Договорная грамота Новгорода с вел. кн. Ярославом Ярославовичем в Архиве Иностран. коллегии, № 1, напечат. в "Собр. Гос. Грам. и Догов.", т. I, № 1. - Н. Барсов, "Материалы для историч.-географич. словаря России". стр. 71. - Kelch, "Liefländische Geschichte", p. 97. - Arndt. "Liefländische Chronik", p. 63. - Карамзин, "История госуд. Российского", изд. Эйнерлинга, СПб., 1843 г., т. IV, стр. 62-64, 67; прим. 122, 123, 127, 128, 132, 182, 263, - С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. І, стр. 845, 851. - А. В. Экземплярский, "Великие и удельные князья Сев. Руси", т. II, стр. 388-390, 393-397, 451. - "Бархатная книга", ч. І, стр. 67. - В. С. Борзаковский, "История Тверского княжества", СПб., 1876 г., стр. 76-77. - Калайдович, "Историч. и хронологический опыт о посадниках новгородских", М., 1821 г. - Пасек, "Новгород сам в себе", "Чтение в Обществе Истор. и Древностей Российских", 1869 г., т. IV.

22. Юрий Васильевич , второй сын Василия Дмитриевича Кирдяпы (8), владел Шуей, известен только по родословным как родоначальник князей Шуйских , старшей ветви. Его сыновья Василий и Федор Юрьевичи жили в самое бурное время XV в., когда происходила упорная борьба между вел. кн. Василием Васильевичем (Темным) и претендентами на великокняжеский стол, князьями Галицкими. Во время смут братья из своей вотчины бежали в Новгород Великий, а оттуда пришли к Шемяке и заключили с ним договор, по которому, "когда Бог даст ему (Шемяке) достать... великое княжение", они должны получить в независимое владение Суздаль, Нижний-Новгород, Городец и даже Вятку. Это была в последний раз вспыхнувшая мечта князей Суздальско-Нижегородских возвратить себе былые владения рода; с поражением Шемяки погасла навсегда и она. О третьем сыне Ю. В., Иване , известно только, что он скончался бездетным. Василий Юрьевич имел двух сыновей - Василия же, прозванием Бледный , бывшего при Иоанне III наместником во Пскове и в Нижнем-Новгороде, и Михаила. Средний из троих сыновей первого, Иван , по прозванию Скопа , является родоначальником особой ветви Шуйских князей, Скопиных-Шуйских ; герой смутного времени, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский - его правнук. Второй сын Василия Юрьевича Михаил, имел детей Ивана и Андрея , деда царя Василия Ивановича Шуйского.

П. Н. Петров, "История родов русского дворянства", т. I, СПб., 1885. - Кн. П. Долгоруков, "Российская родословная книга", т. І, СПб., 1854 г., стр. 233. - В. Дурасов, "Родословная книга всероссийского дворянства", ч. І, СПб., 1906 г. - "Князья Суздальско-Шуйские", "Архив историко-юридических сведений" Калачева, кн. І. - Карамзин, "Истор. госуд. Росс.", т. XII, прим. 1. - Хилков, "Ядро российской истории", стр. 314. - А. В. Экземплярский, "Велик. и удельн. князья Сев. Руси", т. II, стр. 426, 436-439.

Википедия Википедия

Дмитрий Пожарский Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому на Красной площади в Москве Род деятельности: военный и политический деятель … Википедия

Андрей Ярославич, портрет работы XVIII века … Википедия