Джек и бобовый стебель. Английская сказка Jack and the Beanstalk Джек и бобовое дерево сказка читать
Давным-давно, а точнее сказать - не припомню когда, жила на свете бедная вдова с сыном. Помощи ждать им было неоткуда, вот и впали они в такую нужду, что порой не оставалось ни горсти муки в доме, ни клочка сена для коровы.
Вот однажды мать и говорит:
Видно, делать нечего, Джек, придется нам продать корову.
Почему? - спросил Джек.
Он еще спрашивает, почему! Да чтобы купить хлеба на прокорм, глупая твоя голова!
Ладно,- согласился Джек.- Завтра же утром отведу Бурую на базар. Возьму за нее хорошую цену, не беспокойся.
На другой день рано утром Джек встал, собрался и погнал корову на базар. Путь был не близкий, и Джек не раз сворачивал с пыльной дороги, чтобы самому отдохнуть в тени и дать корове пощипать свежей травы.
Вот так сидит он под деревом и вдруг видит: бредет навстречу какой-то чудной коротышка с тощей котомкой за спиной.
Добрый день, Джек! - сказал чудной коротышка и остановился рядом.- Куда это ты путь держишь?
Добрый день, уж не знаю, как вас по имени,- отозвался Джек.- Иду на базар продавать корову.
Продай ее мне, и дело с концом,- предложил коротышка.
С удовольствием,- ответил Джек.- Все лучше, чем топать по жаре туда-обратно. А много ли вы за нее дадите?
Столько, что тебе и не снилось!
Да ну! - засмеялся Джек.- Что мне снилось, про то я один знаю.
А человечек между тем снял с плеча свою котомочку, порылся в ней, вынул пять простых бобов и протянул их на ладошке Джеку:
Держи. Будем в расчете.
Что такое? - изумился Джек.- Пять бобов за целую корову?
Пять бобов,- важно подтвердил человечек.- Но каких бобов! Вечером посадишь - к утру вырастут до самого неба.
Не может быть! - воскликнул Джек, разглядывая бобы.- А когда они вырастут до самого неба, тогда что?
Ну ладно, по рукам! - согласился Джек.
Он устал от ходьбы и от жары и рад был повернуть домой. К тому же любопытство его разобрало: что за диковина такая?
Взял он бобы, отдал коротышке корову. Но куда тот ее погнал, в какую сторону, Джек не приметил.
Кажется, только что стояли они рядом и вдруг пропали - ни коровы, ни чудного прохожего.
Вернулся Джек домой и говорит матери:
Коровенку я продал. Взгляни, какую мне дали за нее чудную цену.- И показал ей пять бобов.
На другое утро проснулся Джек не по-старому. Обычно его солнце будило своим ярким светом в лицо, а теперь в комнате стоял полумрак. "Дождик на дворе, что ли?" - подумал Джек, спрыгнул с постели и выглянул в окошко.
Что за чудеса! Перед самыми его глазами колыхался целый лес стеблей, листьев и свежих зеленых побегов. За ночь бобовые ростки вымахали до самого неба; невиданная чудесная лестница высилась перед Джеком: широкая, мощная, зеленая, сверкающая на солнце.
"Ну и ну! - сказал себе Джек.- Что там матушка ни говори, а цена все-таки недурная за одну старую корову! Пусть меня олухом назовут, если эта бобовая лестница не доходит до самого неба. Однако что же дальше?"
И тут он вспомнил слова вчерашнего человечка: "А дальше смотри сам".
Вот и посмотрю,- решил Джек.
Он вылез из окна и стал карабкаться вверх по бобовому стеблю.
Он взбирался все выше и выше, все выше и выше. Страшно подумать, как высоко ему пришлось влезть, прежде чем он наконец добрался до неба. Широкая белая дорога пролегла перед ним. Он пошел по этой дороге и вскоре увидел огромный дом, и огромная женщина стояла на пороге этого огромного дома.
Какое чудесное утро! - приветствовал ее Джек.- И какой чудесный у вас домик, хозяйка!
Чего тебе? - проворчала великанша, подозрительно разглядывая мальчика.
Добрая хозяйка! - отвечал Джек.- Со вчерашнего дня у меня не было ни крошки во рту, да и вчера я остался без ужина. Не дадите ли вы мне хоть малюсенький кусочек на завтрак?
На завтрак! - усмехнулась великанша. - Знай, что если ты сейчас не уберешься отсюда подобру-поздорову, то сам станешь завтраком.
Как это? - спросил Джек.
А так, что мой муж - великан, который ест вот таких мальчишек. Сейчас он на прогулке, но если он вернется и увидит тебя - тотчас же сварит себе на завтрак.
Всякий бы перепугался от таких слов, но только не Джек. Голод его был пуще страха. Он так просил и умолял великаншу дать ему хоть что-нибудь перекусить, что та наконец сжалилась, впустила его на кухню и дала немного хлеба, сыра и молока. Но едва он успел проглотить свой завтрак, как за окном раздались тяжелые шаги великана: бум! Бом! Бум! Бом!
Ой, выйдет мне боком моя доброта! - всполошилась великанша.- Скорее лезь в печку!
И она быстро запихнула Джека в огромную остывшую печь и прикрыла ее заслонкой. В тот же миг дверь распахнулась и в кухню ввалился страшный великан-людоед.
Он принюхался, запыхтел громко, как кузнечный мех, и проревел:
Тьфуй! Фуй! Уф! Ух!
Чую человечий дух!
Будь он мертвый или живый -
Будет славной мне поживой!
Видно, стареешь ты, муженек, вот и нюх у тебя притупился,- возразила ему жена.- Пахнет ведь не человеком, а носорогами, которых я сварила тебе на завтрак.
Великан не любил, когда ему напоминали о старости. Ворча и бурча, уселся он за стол и угрюмо съел все, что подала ему хозяйка. После этого он велел ей принести свои мешки с золотом - он имел привычку пересчитывать их после еды для лучшего пищеварения.
Великанша принесла золото, положила на стол, а сама вышла приглядеть за скотиной. Ведь вся работа в доме была на ней, а великан ничего не делал - только ел и спал. Вот и сейчас - едва начал он пересчитывать свое золото, как устал, уронил голову на груду монет и захрапел. Да так, что весь дом заходил ходуном и затрясся.
Тогда Джек тихонько выбрался из печи, вскарабкался по ножке стола, ухватил один из великаньих мешков - тот, что был поближе,- и пустился с ним наутек - за дверь да за порог да бегом по широкой белой дороге, пока не прибежал к верхушке своего бобового стебля.
Там он сунул мешок за пазуху, спустился на землю, вернулся домой и отдал матери мешок с золотом. На этот раз она его не ругала, не давала тумаков, а наоборот - расцеловала и назвала молодцом.
Долго ли, коротко жили они на то золото, что принес Джек, но вот оно все вышло, и они сделались такими же бедняками, как и прежде.
Как быть? Конечно, мать и слышать не хотела о том, чтобы снова отпустить Джека к великану, но сам-то он решил иначе. И вот однажды утром, тайком от матери, он вскарабкался по бобовому стеблю - все выше и выше, выше и выше, до самого неба,- и ступил на широкую белую дорогу. По той широкой белой дороге пришел он к дому великана, смело отворил дверь и оказался на кухне, где жена великана готовила завтрак.
С добрым утром, хозяйка! - приветствовал ее Джек.
А-а, это ты! - сказала великанша и наклонилась, чтобы получше разглядеть гостя.- А где мешок с золотом?
Если б я это знал! - отвечал Джек.- Золото всегда куда-то исчезает, просто чудеса с ним!
Чудеса? - усомнилась великанша.- Значит, оно не у тебя?
Сами посудите, хозяйка, пришел бы я к вам просить корочку хлеба, будь у меня мешок золота?
Пожалуй, ты прав,- согласилась она и протянула Джеку кусок хлеба.
И вдруг - бум! бом! бум! бом! - дом содрогнулся от шагов людоеда. Хозяйка едва успела впихнуть Джека в печь и прикрыть заслонкой, как людоед ввалился в кухню.
Тьфуй! Фуй! Уф! Ух!
Чую человечий дух!
Будь он мертвый или живый,
Будет славной мне поживой! - проревел великан.
Но жена, как и в прошлый раз, стала корить его: мол, человечьим духом и не пахнет, просто нюх у него от старости притупился. Великан не любил таких разговоров. Он угрюмо съел свой завтрак и сказал:
Жена! Притащи-ка мне курицу, которая несет золотые яйца.
Великанша принесла ему курицу, а сама вышла приглядеть за скотиной.
Клади! - приказал великан, и курочка тотчас же снесла золотое яичко.
Клади! - приказал он снова, и она снесла второе золотое яичко.
Так повторялось много раз, пока наконец великан не устал от этой забавы. Он уронил голову на стол и оглушительно захрапел. Тогда Джек вылез из печки, схватил волшебную несушку и бросился наутек. Но когда он пробегал по двору, курица закудахтала, и жена великана пустилась вдогонку - она громко бранила и грозила Джеку кулаком. К счастью, она запуталась в своей длинной юбке и упала, так что Джек как раз вовремя успел добежать до бобового стебля и спуститься вниз.
Смотри, что я принес, мама!
Джек поставил курочку на стол и сказал: "Клади!" - и золотое яичко покатилось по столу. "Клади!" - и явилось второе золотое яичко. И третье, и четвертое...
С тех пор Джек с матерью могли не бояться нужды, ведь волшебная курочка всегда дала бы им столько золота, сколько они пожелают. Поэтому мать взяла топор и хотела срубить бобовый стебель. Но Джек воспротивился этому. Он сказал, что это его стебель, и он сам срубит его, когда будет нужно. На самом деле, он решил еще раз отправиться к великану. А мать Джека задумала срубить стебель в другой раз, потихоньку от Джека, поэтому она спрятала топор неподалеку от бобов, чтобы в нужное время он был под рукой. И вы скоро узнаете, как это пригодилось!
Джек решил снова навестить дом великана. Но на этот раз он не стал сразу заходить на кухню, опасаясь, как бы жена великана не свернула ему шею в отместку за украденную курицу. Он спрятался в саду за кустом, дождался, когда хозяйка выйдет из дома - она пошла набрать воды в ведро,- пробрался на кухню и спрятался в ларь с мукой.
Вскоре великанша вернулась обратно и стала готовить завтрак, а там и ее муж-людоед - бум! бом! бум! бом! - пожаловал с прогулки.
Он шумно втянул ноздрями воздух и страшно завопил:
Жена! Чую человечий дух! Чую, разрази меня гром! Чую его, чую!!!
Наверное, это тот воришка, который стянул курицу,- отвечала жена.- Он, наверное, в печке.
Но в печке никого не оказалось. Они обшарили всю кухню, но так и не догадались заглянуть в ларь с мукой. Ведь никому и в голову не взбредет искать мальчишку в муке!
Эх, злость разбирает! - сказал великан после завтрака.- Принеси-ка мне, жена, мою золотую арфу - она меня утешит.
Хозяйка поставила арфу на стол, а сама вышла приглядеть за скотиной.
Пой, арфа! - велел великан.
И арфа запела, да так сладко и утешно, как и птицы лесные не поют. Великан слушал-слушал и вскоре стал клевать носом. Минута, и он уже храпел, положив голову на стол.
Тогда Джек выбрался из мучного ларя, вскарабкался по ножке стола, схватил арфу и пустился наутек. Но когда он перескакивал через порог, арфа громко зазвенела и позвала: "Хозяин! Хозяин!" Великан проснулся и выглянул за дверь.
Увидел он, как Джек улепетывал по широкой белой дороге с арфой в руках, взревел и бросился в погоню. Джек мчался, как заяц, спасающий свою жизнь, а великан несся за ним огромными прыжками и оглашал все небо диким ревом.
Впрочем, если бы он поменьше ревел и побольше берег силы, то, наверное, догнал бы Джека. Но глупый великан запыхался и замешкался. Он уже было и руку протянул на бегу, чтобы схватить мальчишку, но тот успел все-таки добежать до бобового стебля и стал быстро-быстро карабкаться вниз, не выпуская арфы из рук.
Великан остановился на краю небес и призадумался. Он потрогал и даже покачал бобовый стебель, прикидывая, выдержит ли тот его тяжесть. Но в это время арфа еще раз позвала его снизу: "Хозяин! Хозяин!" - и он решился: облапил обеими ручищами стебель и стал карабкаться вниз. Дождем летели сверху листья и обломки веток, гнулась и качалась вся огромная зеленая лестница. Джек взглянул вверх и увидел, что великан его настигает.
Мама! Мама! - закричал он.- Топор! Неси скорее топор!
Но топора долго искать не пришлось: как вы помните, он уже был спрятан в траве под самым бобовым стеблем. Мать схватила его, выждала момент и, едва Джек спрыгнул на землю, с одного удара перерубила стебель. Дрогнула громада, заколебалась - и рухнула наземь с великим шумом и треском, а вместе с нею с великим шумом и треском рухнул наземь великан и расшибся насмерть.
С этих пор Джек с матерью зажили счастливо и безбедно. Они построили себе новый дом взамен своего старого, обветшалого домика. Говорят даже, что Джек женился на принцессе. Так ли это, не знаю. Может быть, и не на принцессе. Но то, что жили они долгие-долгие годы в мире и согласии, это правда. А если порой и навещало их уныние или усталость, Джек доставал золотую арфу, ставил ее на стол и говорил:
Пой, арфа!
И вся их печаль рассеивалась без следа.
Жила когда-то на свете бедная вдова. У нее был единственный сын по имени Джек да корова по прозвищу Белянка. Корова каждое утро давала молоко, и мать с сыном продавали его на базаре - этим и жили. Но вот вдруг Белянка перестала доиться, и они просто не знали, что и делать.
Как же нам быть? Что же делать? - в отчаянии повторяла мать.
Не унывай, мама! - сказал Джек. - Я наймусь к кому-нибудь на работу.
Да ты ведь уже пробовал наниматься, но никто тебя не берет, - отвечала мать. - Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на эти деньги открыть лавку.
Что ж, хорошо, мама, - согласился Джек. - Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.
И Джек повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался со смешным-пресмешным старичком, и тот сказал ему:
Доброе утро, Джек!
И тебе доброго утра! - ответил Джек, а про себя удивился: откуда старичок знает, как его зовут.
Ну, Джек, куда ты идешь? - спросил старичок.
На базар, продавать корову.
Так, так! Кому и торговать коровами, как не тебе! - посмеялся старичок. - А скажи-ка, сколько у меня бобов?
Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! - ответил Джек, видно, малый не промах.
Верно! - сказал старичок. - Смотри, а вот и эти бобы! - И старичок показал Джеку какие-то диковинные бобы. - Раз уж ты такой смышленый, - продолжал старичок, - я не прочь с тобой поменяться - даю эти бобы за твою корову!
Иди-ка своей дорогой! - рассердился Джек. - Так-то оно лучше будет!
Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы, - сказал старичок. - Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.
Да ну? Правда? - удивился Джек.
Истинная правда! А если нет - заберешь свою корову обратно.
Идет! - согласился Джек, отдал старичку Белянку, а бобы положил к себе в карман.
Повернул Джек обратно домой, и так как далеко от дома он отойти не успел, то еще не стемнело, а он уж был у своих дверей.
Как, ты уже вернулся, Джек? - удивилась мать. - Я вижу, Белянки с тобой нет, значит, ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?
Никогда не угадаешь, мама! - отвечал Джек.
Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну уж двадцать-то не дадут!
Я говорил - не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и…
Что?! - вскричала мать Джека. - Да неужто ты оказался таким простофилей, что отдал мою Белянку, самую удойную корову во всей округе, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы полетят за окно. Так-то! Теперь живо спать! И есть не проси, все равно не получишь - ни кусочка, ни глотка!
И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и мать рассердил, и сам без ужина остался. Наконец он все-таки заснул.
А когда проснулся, комната показалась ему очень странной. Солнце освещало только один угол, а вокруг все оставалось темным-темно. Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Какое-то диковинное дерево! А это его бобы, что мать накануне выбросила из окна в сад, проросли и превратились в огромное бобовое дерево. Оно тянулось все вверх, вверх и вверх до самого неба. Выходит, старичок-то говорил правду!
Бобовый стебель вырос как раз за окном Джека и поднимался вверх, будто настоящая лестница. Вот Джеку и оставалось лишь отворить окно да вспрыгнуть на дерево. Так он и сделал. Полез Джек по бобовому стеблю и все лез, лез и лез, лез, лез и лез, пока наконец не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге и все шел, шел и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
Доброе утро, сударыня! - сказал Джек очень вежливо. - Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, позавтракать!
Ведь накануне Джек остался без ужина, вы же знаете, и был теперь голоден как волк.
Позавтракать захотел? - сказала огромная-преогромная высоченная женщина. - Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж великан и людоед, и ничего на свете он так не любит, как мальчиков, зажаренных в сухарях.
Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! - не унимался Джек. - У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. И не все ли равно: зажарят меня или я с голоду умру.
Что ж, жена людоеда была в конце концов совсем неплохая женщина. Вот отвела она Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин парного молока. Но не успел Джек покончить и с половиной всего этого, как вдруг - топ! Топ! Топ! - весь дом даже затрясся от чьих-то шагов.
О Господи! Да это мой старик! - ахнула великанша. - Что делать? Скорей, скорей, прыгай вот сюда!
И только она успела втолкнуть Джека в печь, как в дом вошел сам великан-людоед.
Ну и велик же он был на самом деле! На поясе у него болтались три теленка. Он отвязал их, бросил на стол и сказал:
А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это пахнет?
Фи-фай-фо-фут,
Дух британца чую тут.
Мертвый он или живой,
Попадет на завтрак мой.
Да что ты, муженек! - сказала ему жена. - Тебе померещилось. А может, это пахнет тем барашком, что так пришелся по вкусу тебе вчера за обедом. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.
Людоед вышел, и Джек уже хотел было вылезти из печи и броситься наутек, но женщина не пустила его.
Подожди, пока он не заснет, - сказала она. - Он всегда любит вздремнуть после завтрака.
И вот великан позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся пересчитывать монеты. Считал-считал, наконец стал клевать носом и захрапел так, что весь дом опять затрясся.
Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо спящего людоеда, схватил один мешок с золотом и давай Бог ноги! - прямо к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, к себе в сад, а сам начал спускаться по стеблю, все ниже и ниже, пока наконец не очутился дома.
Рассказал Джек обо всем матери, показал ей мешок с золотом и говорит:
Ну что, мама, правду я сказал насчет этих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!
Не знаю, каковы эти бобы, - отвечала мать, - но что до людоеда, думаю, это тот самый, что убил твоего отца и разорил нас!
А надо вам сказать, что когда Джеку было всего три месяца, в их краях появился страшный великан-людоед. Он хватал кого попало, но особенно не щадил людей добрых и щедрых. А отец Джека, хотя и был сам небогат, всегда помогал беднякам и неудачникам.
Ах, Джек, - закончила мать, - подумать только, что людоед и тебя мог съесть! Не смей никогда больше лазить по этому стеблю!
Джек пообещал, и они зажили с матерью в полном довольстве на те деньги, что были в мешке.
Но в конце концов мешок опустел, и Джек, забыв про свое обещание, решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. Вот в одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель. Лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока не очутился наконец на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
Доброе утро, сударыня, - сказал ей Джек как ни в чем не бывало. - Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!
Уходи скорей отсюда, мальчуган! - ответила великанша. - Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постой-ка, уж не тот ли ты юнец, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день муж мой не досчитался одного мешка с золотом.
Вот чудеса, сударыня! - говорит Джек. - Правда, кое-что я бы мог насчет этого рассказать, но мне так хочется есть, что пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу выговорить.
Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека в дом и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать медленно-медленно. Но вдруг - топ! Топ! Топ! - услышали они шаги великана, и добрая женщина опять спрятала Джека в печь.
Все случилось, как и в прошлый раз. Людоед вошел и сказал: «Фи-фай-фо-фут…» и прочее, позавтракал тремя жареными быками, а затем приказал жене:
Жена, принеси-ка мне курицу - ту, что несет золотые яйца!
Великанша принесла, и он сказал курице: «Несись!» - и курица снесла золотое яйцо. Потом людоед начал клевать носом и захрапел так, что весь дом затрясся.
Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и в два счета оказался за дверью. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. И как раз когда Джек выбегал из дома, он услыхал за собой голос великана:
Жена, оставь в покое золотую курочку! А жена в ответ:
Да что это ты, голубчик!
Вот и все, что Джек успел расслышать. Он со всех ног бросился к бобовому стеблю и прямо-таки слетел по нему вниз.
Вернулся Джек домой, показал матери чудо-курицу и крикнул: «Несись!» - и курица снесла золотое яичко.
С тех пор всякий раз, как Джек говорил ей: «Несись!» - курица несла по золотому яичку.
Мать пожурила Джека за то, что он ослушался ее и опять ходил к людоеду, но курочка все же пришлась ей по душе.
А Джек, неугомонный парень, через некоторое время решил опять попытать счастья на верхушке бобового стебля. Вот в одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель.
Лез, и лез, и лез, и лез, пока не добрался до самой верхушки. Правда, на этот раз он поступил осторожней и не пошел прямо в дом к людоеду, а подкрался потихоньку и спрятался в кустах. Подождал, пока великанша вышла с ведром за водой, и шмыг в дом! Залез в медный котел и стал ждать. Недолго ждал, вдруг слышит знакомое «топ! Топ! Топ!», и вот входят в комнату людоед с женой.
Фи-фай-фо-фут, дух британца чую тут! - закричал людоед. - Чую, чую, жена!
Да неужто чуешь, муженек? - говорит великанша. - Ну, стало быть, это тот сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами. Наверное, он в печке сидит.
И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не там спрятался!
Вечно ты со своим фи-фай-фо-фут! - проворчала жена людоеда и принялась готовить мужу завтрак.
Людоед уселся за стол, но успокоиться все не мог и то и дело бормотал:
А все-таки могу поклясться, что… - Он вскакивал из-за стола, обшаривал кладовую, и сундуки, и буфеты…
Все уголки обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался. Наконец кончил завтракать и крикнул:
Эй, жена, принеси-ка мне золотую арфу! Жена принесла арфу и поставила ее на стол.
Пой! - приказал великан арфе.
И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела и пела, пока людоед не заснул и не захрапел так, будто гром загремел.
Вот тут-то Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо, как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на стол, схватил арфу и бросился к двери.
Но арфа громко-прегромко позвала:
Хозяин! Хозяин!
Людоед проснулся и тут же увидел, как Джек убегает с его арфой.
Джек помчался сломя голову, а великан за ним. Ему ничего не стоило поймать Джека, но Джек первым кинулся бежать, и потому ему удалось увильнуть от великана. Да к тому же он хорошо знал дорогу. Когда он достиг бобового дерева, людоед был от него всего в двадцати шагах. И вдруг Джек пропал. Людоед туда, сюда - нет Джека! Наконец догадался взглянуть на бобовый стебель и видит: Джек из последних своих силенок старается, ползет вниз. Боязно стало великану спускаться по шаткому стеблю, но тут арфа опять позвала:
Хозяин! Хозяин!
И великан прямо-таки повис на бобовом стебле, а тот весь затрясся под его тяжестью.
Спускается Джек все ниже и ниже, а великан за ним. Но вот Джек уж над самым домом. Тут он как закричит:
Мама! Мама! Неси топор! Неси топор!
Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю да так и застыла от ужаса: из облаков торчали огромные ножищи великана.
Но вот Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.
Людоед почувствовал, что стебель качается и трясется, и остановился поглядеть, что случилось. Тут Джек как ударит топором еще раз и совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.
Джек отдал матери золотую арфу, и они стали жить не тужить. А про великана и не вспоминали.
Play Jack and the Beanstalk
Jack and the Beanstalk
THERE was once upon a time a poor widow who had an only son named Jack, and a cow named Milky-white. And all they had to live on was the milk the cow gave every morning, which they carried to the market and sold. But one morning Milky-white gave no milk, and they didn’t know what to do.
‘What shall we do, what shall we do?’ said the widow, wringing her hands.
‘Cheer up, mother, I’ll go and get work somewhere,’ said Jack.
‘We’ve tried that before, and nobody would take you,’ said his mother; ‘we must sell Milky-white and with the money start a shop, or something.’
‘All right, mother,’ says Jack; ‘it’s market-day today, and I’ll soon sell Milky-white, and then we’ll see what we can do.’
So he took the cow’s halter in his hand, and off he started. He hadn’ t gone far when he met a funny-looking old man, who said to him: ‘Good morning, Jack.’
‘Good morning to you,’ said Jack, and wondered how he knew his name.
‘Well, Jack, and where are you off to?’ said the man.
‘I’m going to market to sell our cow there.’
‘Oh, you look the proper sort of chap to sell cows,’ said the man; ‘I wonder if you know how many beans make five.’
‘Two in each hand and one in your mouth,’ says Jack, as sharp as a needle.
‘Right you are,’ says the man, ‘and here they are, the very beans themselves,’ he went on, pulling out of his pocket a number of strange-looking beans. ‘As you are so sharp,’ says he, ‘I don’t mind doing a swop with you–your cow for these beans.’
‘Go along,’ says Jack; ‘wouldn’t you like it?’
‘Ah! you don’t know what these beans are,’ said the man; ‘if you plant them overnight, by morning they grow right up to the sky.’
‘Really?’ said Jack; ‘you don’t say so.’
‘Yes, that is so, and if it doesn’t turn out to be true you can have your cow back.’
‘Right,’ says Jack, and hands him over Milky-white’s halter and pockets the beans.
Back goes Jack home, and as he hadn’t gone very far it wasn’t dusk by the time he got to his door.
‘Back already, Jack?’ said his mother; ‘I see you haven’t got Milky-white, so you’ve sold her. How much did you get for her?’
‘You’ll never guess, mother,’ says Jack.
‘No, you don’t say so. Good boy! Five pounds, ten, fifteen, no, it can’t be twenty.’
‘I told you you couldn’t guess. What do you say to these beans; they’re magical, plant them overnight and –‘
‘What!’ says Jack’s mother, ‘have you been such a fool, such a dolt, such an idiot, as to give away my Milky-white, the best milker in the parish, and prime beef to boot, for a set of paltry beans? Take that! Take that! Take that! And as for your precious beans here they go out of the window. And now off with you to bed. Not a sup shall you drink, and not a bit shall you swallow this very night.’
So Jack went upstairs to his little room in the attic, and sad and sorry he was, to be sure, as much for his mother’s sake, as for the loss of his supper.
At last he dropped off to sleep.
When he woke up, the room looked so funny. The sun was shining into part of it, and yet all the rest was quite dark and shady. So Jack jumped up and dressed himself and went to the window. And what do you think he saw? Why, the beans his mother had thrown out of the window into the garden had sprung up into a big beanstalk which went up and up and up till it reached the sky. So the man spoke truth after all.
The beanstalk grew up quite close past Jack’s window, so all he had to do was to open it and give a jump on to the beanstalk which ran up just like a big ladder. So Jack climbed, and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed till at last he reached the sky. And when he got there he found a long broad road going as straight as a dart. So he walked along and he walked along and he walked along till he came to a great big tall house, and on the doorstep there was a great big tall woman.
‘Good morning, mum,’ says Jack, quite polite-like. ‘Could you be so kind as to give me some breakfast?’ For he hadn’t had anything to eat, you know, the night before and was as hungry as a hunter.
‘It’s breakfast you want, is it?’ says the great big tall woman, ‘it’s breakfast you’ll be if you don’t move off from here. My man is an ogre and there’s nothing he likes better than boys broiled on toast. You’d better be moving on or he’ll be coming.’
‘Oh! please, mum, do give me something to eat, mum. I’ve had nothing to eat since yesterday morning, really and truly, mum,’ says Jack. ‘I may as well be broiled as die of hunger.’
Well, the ogre’s wife was not half so bad after all. So she took Jack into the kitchen, and gave him a hunk of bread and cheese and a jug of milk. But Jack hadn’t half finished these when thump! thump! thump! the whole house began to tremble with the noise of someone coming.
‘Goodness gracious me! It’s my old man,’ said the ogre’s wife, ‘what on earth shall I do? Come along quick and jump in here.’ And she bundled Jack into the oven just as the ogre came in.
He was a big one, to be sure. At his belt he had three calves strung up by the heels, and he unhooked them and threw them down on the table and said: ‘Here, wife, broil me a couple of these for breakfast. Ah! what’s this I smell?
‘Fee-fi-fo-fum,
I smell the blood of an Englishman,
Be he alive, or be he dead,
I’ll have his bones to grind my bread.’
‘Nonsense, dear,’ said his wife, ‘you’ re dreaming. Or perhaps you smell the scraps of that little boy you liked so much for yesterday’s dinner. Here, you go and have a wash and tidy up, and by the time you come back your breakfast’ll be ready for you.’
So off the ogre went, and Jack was just going to jump out of the oven and run away when the woman told him not. ‘Wait till he’s asleep,’ says she; ‘he always has a doze after breakfast.’
Well, the ogre had his breakfast, and after that he goes to a big chest and takes out a couple of bags of gold, and down he sits and counts till at last his head began to nod and he began to snore till the whole house shook again.
Then Jack crept out on tiptoe from his oven, and as he was passing the ogre he took one of the bags of gold under his arm, and off he pelters till he came to the beanstalk, and then he threw down the bag of gold, which, of course, fell into his mother’s garden, and then he climbed down and climbed down till at last he got home and told his mother and showed her the gold and said: ‘Welt, mother, wasn’t I right about the beans? They are really magical, you see.’
So they lived on the bag of gold for some time, but at last they came to the end of it, and Jack made up his mind to try his tuck once more at the top of the beanstalk. So one fine morning he rose up early, and got on to the beanstalk, and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed till at last he came out on to the road again and up to the great tall house he had been to before. There, sure enough, was the great tall woman a-standing on the doorstep.
‘Good morning, mum,’ says Jack, as bold as brass, ‘could you be so good as to give me something to eat?’
‘Go away, my boy,’ said the big tall woman, ‘or else my man will eat you up for breakfast. But aren’t you the youngster who came here once before? Do you know, that very day my man missed one of his bags of gold.’
‘That’s strange, mum,’ said Jack, ‘I dare say I could tell you something about that, but I’m so hungry I can’t speak till I’ve had something to eat.’
Well, the big tall woman was so curious that she took him in and gave him something to eat. But he had scarcely begun munching it as slowly as he could when thump! thump! they heard the giant’s footstep, and his wife hid Jack away in the oven.
All happened as it did before. In came the ogre as he did before, said: ‘Fee-fi-fo-fum’, and had his breakfast off three broiled oxen. Then he said: ‘Wife, bring me the hen that lays the golden eggs.’ So she brought it, and the ogre said: ‘Lay,’ and it laid an egg all of gold. And then the ogre began to nod his head, and to snore till the house shook.
Then Jack crept out of the oven on tiptoe and caught hold of the golden hen, and was off before you could say ‘Jack Robinson’. But this time the hen gave a cackle which woke the ogre, and just as Jack got out of the house he heard him calling:
‘Wife, wife, what have you done with my golden hen?’ And the wife said: ‘Why, my dear?’
But that was all Jack heard, for he rushed off to the beanstalk and climbed down like a house on fire. And when he got home he showed his mother the wonderful hen, and said ‘Lay’ to it; and it laid a golden egg every time he said ‘Lay.’
Well, Jack was not content, and it wasn’t long before he determined to have another try at his luck up there at the top of the beanstalk. So one fine morning, he rose up early, and got to the beanstalk, and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed till he got to the top. But this time he knew better than to go straight to the ogre’s house. And when he got near it, he waited behind a bush till he saw the ogre’s wife come out with a pail to get some water, and then he crept into the house and got into the copper. He hadn’t been there long when he heard thump! thump! thump! as before, and in came the ogre and his wife.
‘Fee-fi-fo-fum, I smell the blood of an Englishman,’ cried out the ogre. ‘I smell him, wife, I smell him.’
‘Do you, my dearie?’ says the ogre’s wife. ‘Then, if it’s that little rogue that stole your gold and the hen that laid the golden eggs he’s sure to have got into the oven.’ And they both rushed to the oven. But Jack wasn’t there, luckily, and the ogre’ s wife said: ‘There you are again with your fee-fi-fo-fum. Why, of course, it’s the boy you caught last night that I’ve just broiled for your breakfast. How forgetful I am, and how careless you are not to know the difference between live and dead after all these years.’
So the ogre sat down to the breakfast and ate it, but every now and then he would mutter: ‘Well, I could have sworn –‘ and he’d get up and search the larder and the cupboards and everything, only, luckily, he didn’t think of the copper.
After breakfast was over, the ogre called out: ‘Wife, wife, bring me my golden harp.’ So she brought it and put it on the table before him. Then he said: ‘Sing!’ and the golden harp sang most beautifully. And it went on singing till the ogre fell asleep, and commenced to snore like thunder.
Then Jack lifted up the copper-lid very quietly and got down like a mouse and crept on hands and knees till he came to the table, when up he crawled, caught hold of the golden harp and dashed with it towards the door. But the harp called out quite loud: ‘Master! Master!’ and the ogre woke up just in time to see Jack running off with his harp.
Jack ran as fast as he could, and the ogre came rushing after, and would soon have caught him only Jack had a start and dodged him a bit and knew where he was going. When he got to the beanstalk the ogre was not more than twenty yards away when suddenly he saw Jack disappear like, and when he came to the end of the road he saw Jack underneath climbing down for dear life. Well, the ogre didn’t like trusting himself to such a ladder, and he stood and waited, so Jack got another start. But just then the harp cried out: ‘Master! Master!’ and the ogre swung himself down on to the beanstalk, which shook with his weight. Down climbs Jack, and after him climbed the ogre. By this time Jack had climbed down and climbed down and climbed down till he was very nearly home. So he called out: ‘Mother! Mother! bring me an axe, bring me an axe.’ And his mother came rushing out with the axe in her hand, but when she came to the beanstalk she stood stock still with fright, for there she saw the ogre with his legs just through the clouds.
But Jack jumped down and got hold of the axe and gave a chop at the beanstalk which cut it half in two. The ogre felt the beanstalk shake and quiver, so he stopped to see what was the matter. Then Jack gave another chop with the axe, and the beanstalk was cut in two and began to topple over. Then the ogre fell down and broke his crown, and the beanstalk came toppling after.
Then Jack showed his mother his golden harp, and what with showing that and selling the golden eggs, Jack and his mother became very rich, and he married a great princess, and they lived happy ever after.
Композитор Рэнди Миллер Монтаж Эндрю Коэн Оператор Брайан Боф Сценаристы Флип Коблер , Синди Маркус Художники Джулия Шклэйр , Майкл Уолш
Знаете ли вы, что
- В оригинальной сказке была продана за бобы не видеоигра в корову, а реальное животное.
- Мастер по изготовлению арф носит имя Вери Сэдиус, что обыгрывает его эмоциональное состояние: очень грустный (англ. "very sad").
- Бой подушками - изобретение режиссера, который является поклонником боевых искусств, чтобы столкновение подошло к детской категории фильма, было задействовано именно такое «вооружение» у ниндзя.
- Лесоруб, который заявляет, что хотел бы работать в магазине зоотоваров - это отсылка к эпизоду из шоу «Монти Пайтон» о мертвом попугае, где ситуация ровно обратная.
- Кристофер Ллойд в роли учителя работает в классе, где есть чертеж приспособления Дока Брауна для путешествий во времени из знаменитой картины «Назад в будущее» - этого персонажа актер сыграл в 1985 году.
Больше фактов (+2)
Ошибки в фильме
- Компьютерная игрушка Джека во время урока находится у учителя, но после занятий мальчик достает ее из своей парты.
- Полка для продуктов в доме Джека пустует очень давно, она вся в пыли и затянута паутиной, а мальчик удивляется этому, как будто только что узнал, что еды нет.
- В сцене боя ниндзя с подушками белый воин представлен как Хлоя Моретц, но в кадрах длительностью две секунды и более очевидно, что дерется человек азиатской внешности и значительно выше ростом.
Сюжет
Осторожно, текст может содержать спойлеры!
В атмосфере шикарного нуара маленький мальчик преследует злодея в ночном мегаполисе и спасает прекрасную девочку из плена. Но это лишь фантазии: в реальности школьник Джек сидит на самом обычном уроке в обычной школе для сказочных героев.
Строгий учитель грозится оставить его на второй год, ведь нерадивый ученик так и не решился на реальный подвиг.
Растерянный Джек в результате случайности добывает бобовые зерна. Одно из них съедает домашний гусь Грейс и становится волшебным, остальные прорастают в гигантские стебли.
Мальчик и гусь поднимаются за облака и знакомятся с девочкой Джиллиан. Вместе они должны освободить ее подругу, которую злой великан превратил в арфу. Новая знакомая оказывается предательницей и приводит их прямо в лапы великана.
Злодей признается, что манипулировал девочкой, поэтому она переходит на сторону Джека, на этот раз навсегда. Дети узнают правду о собственных отцах, которые томились в темнице великана, общая боль их сближает.
Тем временем мама Джека делает все возможное, чтобы власти городка не срубили загадочные стебли: она понимает, что это единственный для ее сына путь с небес домой.
Вместе дети похищают арфу и освобождают ее от заклятия, затем спускаются на землю. Гусь Грейсон сохраняет волшебные способности и требует от сурового учителя Джека засчитать учебный год. Справедливое желание исполняется, и мальчик принимает поздравления от своих друзей.
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Джек и бобовый стебель (англ. Jack and the Beanstalk ) - английская народная сказка о смелом пареньке Джеке, победившем великана.
Сюжет
Вдова, вынужденная продать корову, отправляет сына Джека на базар. По дороге Джек встречает старика, предлагающего обменять корову на волшебные бобы, из которых якобы вырастет стебель до самого неба. Рассерженная мать, узнав про эту сделку, выбрасывает бобы за окно. Наутро Джек видит, что старик говорил правду. Любопытный мальчик лезет по стеблю, пока не находит дорогу, ведущую к какому-то дому. У дома Джек встречает великаншу и просит её покормить его. Добрая женщина исполняет его просьбу. Но тут домой возвращается хозяин дома - великан-людоед. Великанша прячет Джека в печке. Вошедший великан произносит :
Когда великан засыпает, Джек уходит домой. Однако потом он возвращается, чтобы украсть мешок с золотом и гусыню, несущую золотые яйца. Людоед пускается в погоню, но Джек, перерубив стебель, побеждает великана.
В книгах
Сказка известна в разных вариантах. Впервые появилась в печати в 1807 году в обработке Бенджамина Табарта , в которой автор вводит новый персонаж - фею, объясняющую Джеку мораль сказки .
Версия Джозефа Джейкобса (англ.) русск. 1890 года является наиболее популярной.
Культурное влияние
- Первый фильм по мотивам сказки появился в 1902 году: Джек и бобовое зерно - немой короткометражный фильм Джорджа Флеминга и Эдвина Стэнтона Портера .
- В США сказка экранизировалась дважды - в 1962 и 2013 годах (второй раз - под названием «Джек - покоритель великанов »).
- На основе сюжета этой сказки был поставлен японский полнометражный аниме -фильм «Джек в Стране чудес ».
- В мультфильме Кот в сапогах часть сюжетной линии построена по этой сказке.
- В мультфильме «Весёлые и беззаботные » вторая часть является вольным пересказом сказки, в котором роль великана исполняет Вилли Гигант , а роль Джека - Микки Маус .
- В компьютерной игре Dizzy 3: Fantasy World Dizzy выпущенной в октябре 1989 года компанией Codemasters главный персонаж яйцо по имени Dizzy спасает свою возлюбленную Daisy, которая была помещена волшебником в замок в облаках. По сюжету Dizzy выменивает у торговца на рынке маленькую лошадку на волшебный боб, сажает его в навоз и по выросшему стеблю лезет вверх в облака.
- В мультсериале Гриффины сезон 12 серия 10 Питер рассказывает Стьюи 3 сказки, первая как раз про Джека и волшебные бобы.
- Сюжет сказки используется в художественном музыкальном фильме «Чем да́льше в лес» режиссёра Роба Маршалла производства «Walt Disney Pictures» .
Напишите отзыв о статье "Джек и бобовый стебель"
Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Джек и бобовый стебель
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
